конец июля (+ фрагменты от августа-сентября-октября) 2010
Я не считаю, что М-Доктор, кто, по сути, был с ним «до конца», кто лично подбирал препараты, чтобы «освободить» Его… Я не считаю его за вариант, так как, он был знаком с ним незначительное количество времени и то, лишь по нашей просьбе, он был вынужден быть знакомым с Максимом. Пусть даже впоследствии это переросло в какие-то чувства/отношения М-Доктора со мной, он его не знал так же хорошо, как Никки.
*******
Спустя пару-тройку дней, как мы расстались тогда с Николасом в «Индиго», когда я даже с наслаждением отработал пару своих дней на официальной должности… Звонит Ник и снова предлагает встретиться, но уже в ***, дабы подписать какие-то бумаги. Он все занимался тем, что переоформлял документы Сетки Клубов. Так как у меня были выходные, разумеется, соглашаюсь на встречу.
Приехав в указанное время в нужное место, вижу его и еще пару человек, одетых в темные строгие деловые костюмы у дверей ***. Сам Ник был в серых брюках да таком же жилете с треугольным вырезом, из-под которого была видна светлая рубашка.
Этот момент я начал описывать только из-за того, что хотелось подчеркнуть ту самую черту, что с первого взгляда привлекла меня в Никки – его аккуратность. Мне нравится в нем то, что он умеет соответствовать обстановке и всегда одевается под стать тому месту, где должен появиться, и, безусловно, воспринимается всеми положительно всегда его культурное поведение. В этом отношении, забавно бывает вспоминать моменты в ночных клубах… Кто бы мог подумать, что это тот же самый человек, который по ночам куролесит в гей-клубах, подрабатывая тем, что спит с клиентами?!
******
Хех, интересно было, когда я с ним тогда в «Индиго», на утро, спускались из своего номера вниз. Его выражение лица – оно, то было очень мягким, то становилось очень серьезным.
На мой вопросительный взгляд о такой смене личин, он ответил:
«Я должен продолжать играть свою роль – недоступного и очень осторожного молодого человека, который не только знает цену своим способностям в постели с кем-либо, но еще и наполовину руководит сеткой этих клубов. Мне нельзя совершать необдуманных и чрезмерно глупых поступков. Ведь, надо, чтобы не только клиенты, но и свой же персонал относились ко мне с уважением, иначе теряется смысл быть руководителем».
И он с высоко поднятой головой поздоровался со своими заспанными коллегами («Доброе утро»), что были в тот момент за своеобразной стойкой ресепшн. Они тут же проснулись, и с улыбками ответили тем же. Мы отдали им ключи от вип-комнаты и направились к бару и автомату с чипсами и т.п., дабы, хоть чем-нибудь позавтракать в то утро.
*********
Следующая деталь, что мне приглянулась в Никки. Его умение анализировать и рассуждать. Оказалось, что он не прочь поразглагольствовать на те же темы, что и я. И он не чурается обсуждать те или иные животрепещущие моменты бытия.
По-моему, мы тогда ехали из какого-то клуба (то ли «Индиго», то ли «Ультравайолет») по направлению к нашей столице ***. Мы уже неоднократно встречались с Никки в тех клубах, очень часто приходилось в то время (июль-август) подписывать какие-то важные бумаги мне и ему, бывать на разных встречах с важными людьми и т.п., поэтому и мотались от одного клуба к другому. Ехали уже вечером, обратно в мой ***. За рулем был Николас, я же преспокойно на соседнем сиденье жевал сухарики и наслаждался музыкой с моего диска-сборника.
В какой-то момент звучат несколько композиций, одна за другой, которые, вновь, мне напоминают о Максе (мы снимали ролики под эти песни). Никки, как будто, чувствует это, хотя я ему тогда еще ничего не рассказывал про то, что мы делали с Максом – на предмет того, что есть видеоматериалы с его и моим участием (кроме видеосъемки в «Индиго» однажды, когда туда специально приезжал Кайл с камерой).
Никки заводит тему про прошлое, каким-то образом тема выруливает к обсуждению смысла жизни и смерти (что это не что-то плохое, а просто, переход в другое качество). Доходим до сегодняшнего дня и осознания всего и вся нами же прямо сейчас, что нужно не бояться действовать и говорить то, что думаешь - ведь, такого шанса больше может не представиться.
Никки: «В детстве тебе кажется, что весь мир твой, и ты все успеешь. Становясь взрослее, ты понимаешь, что к своему неудовольствию - ты никогда не сможешь попробовать все на свете. Но ты даешь себе обещание, постараться попробовать в течение жизни, как можно больше всего разного... Кто-то держит свое обещание, данное самому себе в юные годы, и стремится, как можно качественнее выполнить все свои задумки. А кто-то сходит с дистанции, испугавшись ветра - тем самым тут же разочаровывается в себе и своих силах. Так много преград на пути к нашим целям и мечтам…»
А потом случается пауза в несколько секунд, по истечению которой, он выдает: «Я не умею сопереживать неудачам других людей. Я привык бороться за свое счастье, за свои мечты и цели…»
*********
Я подписывал важные документы по сетке клубов, сидя на стуле за столом в офисе, где некогда еще правил Максим. Рядом со мной стоял Николас. Склонившись надо мной, он указывал рукой, где именно и что конкретно нужно было мне написать в документах.
Никки был одет в облегающую футболку и джинсы с широким ремнем. Я не мог не отметить, какими были у него руки - ладони и ногти очень ухоженные, казалось, что кожа его рук очень нежная, хотелось прикоснуться к ним. Когда задумался о силе этих рук, сразу же вспомнился мой «мальчишник», где эти самые руки вытворяли со мной нечто невообразимое. При всей красоте и, казалось бы, нежности этих ладоней (как и самого Никки), я точно знал, что они могут быть очень сильными, когда это потребуется.
Еще я не мог не замечать, исходивший от этого парня легкий аромат то ли одеколона, то ли геля после бритья. А запах чистого белья просто сводил меня с ума. До сих пор не возьму в толк, отчего со мной такое происходит? Наверное, все дело в том, что сразу же начинаю думать о теле его хозяина.
Я никак не мог сосредоточиться на документах и, кажется, Никки это заметил. Мне кажется, он, вообще, уже давно заметил мою заинтересованность в нем (да и я не раз ощущал на себе его любопытные взгляды), но пока, отчего-то, он не решался на особо открытые действия в мою сторону. Разве что…
В какой-то момент, когда я заполнял графы документов под четким его руководством, он отметил: «Какой красивый подчерк…»
После недолгой паузы, продолжил: «…Впрочем, у тебя все красивое» - без какого-либо намека на флирт, выдал он. Произнес эту фразу, как факт.
Я поднял голову от документов и посмотрел на Никки. Произнося эту фразу, он смотрел не на меня (как мне бы того хотелось, и чего я ожидал), а куда-то вдаль, в окно… и слегка прищуривался, словно, вспоминал моменты, когда я и он были вместе, и когда с нами еще был Максим.
********
Я пригласил Никки к себе домой. Те минуты у меня дома очень хорошо запомнились.
Он был в городе «по делам», как всегда. Мы с ним мотались несколько часов по двум городским клубам на двух концах моего города *** (столице). Очень устали, и я предложил ему не ехать в ***, а переночевать у меня. Места в доме было достаточно, я был уверен в том, что мама и сестра против не будут. Лана была занята на своей работе-учебе (в пригороде ***), с Кайлом же мы уже пару дней как не переписывались, он был занят на своей работе. Поэтому, я с чистой совестью и безо всяких грязных мыслей, пригласил Никки к себе.
После ужина, направились ко мне в комнату. Никки стал рассматривать мои вещи. Я сам в те секунды стал судорожно водить глазами по комнате, в поисках чего бы то ни было провокационного или того, что могло навести подозрение на мои отношения с Дэном и Ней. Нашел только флаер-проходку с логотипом «их» компании и названием Проекта, с помощью которой я имел возможность присутствовать на вечеринке в честь «окончания Проекта». Но, так как на лицевой стороне флаера ничего не было, кроме логотипа компании и названия Проекта, я успокоился, да и сам Никки, видимо, не придал этому никакого значения – в самом деле, этим Проектом увлекается полмира =)
Зато Ник увидел, что у меня из-под кровати торчит кусок какой-то большой коробки. Тут-то и началось…
Он: «А это что такое большое?»
Я: «Ах, это старенький синтезатор... Давненько я на нем не играл»
Он: «Ты увлекаешься музыкой? Хорошо играешь? Можешь что-нибудь сыграть?»
Я, разумеется, тут же пожалел, что покидая свою комнату днями ранее, не пнул этот кусок подальше под кровать. Теперь приходилось отвечать: «Это мое хобби… Многим нравится, как я играю, но… Я уже давно конкретно на этом не играл… На Базе есть дугой, более современный, с кучей всяких примочек, со специальной системой, подключенной к спец.аппаратуре – там я создаю иногда свои треки... Этот довольно простой…» - тут-то я и понял, что «зря я это сказал…»
Он: «Что за База?»
Я: «Ааа…Это… Тебе Максим, разве, не рассказывал про нее?»
Он: «Нет, впервые слышу»
Я: «Фигово…» - мне подумалось, что отступать уже было некуда, да и не любил я врать. Решил сказать чистую правду, не вдаваясь особенно в подробности – точно так же, как родители рассказывают маленьким детям «откуда берутся дети» - все как есть, только без деталей – ребенку только этого и нужно, в деталях он разберется с возрастом =)
Я: «База…Ну, как тебе сказать… Это такое место… Оно принадлежит одной компании… В общем, я имею доступ к нему, когда-то я там работал… В то же время я там обзавелся несколькими друзьями, которым довелось слушать мои сочинения – им-то и нравилось. Сейчас я имею возможность изредка приезжать туда. Там тоже есть комнаты отдыха, как у вас в клубах, так что, иной раз я там оставался на ночевки с друзьями – было здорово» =)
Ник: «Ясно. Ну, так что, сыграешь что-нибудь?» - хоть это и было то, к чему я желал приступить, дабы сменить тему, уйти от Базы и Проекта, мне показалось, Ник понял, что я просто не желаю вдаваться в детали про Базу.
Я достал синтезатор, подключил все нужные провода, настроил необходимые функции для своей игры. Ник сел рядом со мной на кровати, возле которой мы поставили синтезатор.
Я взял тетрадь, куда я ранее записывал свои сочинения, но мне не хотелось ничего из этого играть, к тому же на этой модели и без участия некоторых других программ/аппаратуры, не получится качественно воспроизвести те или иные мелодии, что я придумывал или части которых заимствовал из уже имеющихся треков. Немного покумекав, что возможно было бы воспроизвести на этой модели, принялся играть.
Я: «Когда-то я играл это Максиму… Хотел поддержать его…»
Какое-то время мы сидели – я, играя, а Ник просто был рядом и внимательно слушал.
Он очень тихо: «Как красиво…, даже слезу вышибает… Жаль, что она была написана не для меня…»
Я: «Но сейчас я хочу, чтобы слушал ее именно ты… И по правде говоря, это моя кавер-версия на оригинал «Water» от Брайана Крэйна.
Он: «Неважно, это так красиво… Не останавливайся, продолжай…»
Я играю. Когда композиция заканчивается, я смотрю на него. Он, словно, хочет еще продолжения. Я начинаю играть что-то из своих старых придумок, не сильно оригинальных вещиц. Ник ничего не говорит мне, но я боковым зрением все еще ощущаю его взгляд на себе.
Я продолжаю играть и одновременно задаю вопрос: «Почему ты так на меня внимательно смотришь?»
Он: «Мне нравится на тебя смотреть…»
Я: «Я так на него похож?»
Ник: «Мне кажется, чем больше я в тебя всматриваюсь, тем больше замечаю различий… И это не плохо. Это означает, что ты - есть ты, а не его копия. Мне кажется это хорошо, что ты другой…»
********
Однажды, в конце июля месяца, мне позвонила мама Максима и сказала, чтобы мы приезжали на старую его квартиру, разбирать вещи. Можно было их вообще не трогать, но мало ли кому-нибудь пригодились бы, вещи были хорошими. Мебель и бытовую технику они трогать не собирались, но некоторую одежду и электроприборы были не прочь раздать или продать по-дешевке.
Сами родители встречаться с нами (мной и Николасом) не пожелали, лишь указали, где находится ключ от квартиры – у соседки напротив (дубликат, изготовленный специально для наших визитов).
Войдя в квартиру, тут же стали мелькать перед глазами кадры поминок Макса больше 3-х месяцев назад.
Я, проходя в спальню Максима: «Так странно снова быть здесь. Видеть все эти вещи, к которым он прикасался... Так странно трогать эти вещи самому, как когда-то, когда я здесь был с ним…»
Я подошел к зеркальным раздвижным дверям шкафа с гардеробом Максима. Стал проводить рукой по его одеждам: «Все они были когда-то надеты на нем, и они тогда были такими теплыми от его живого тела. Проходишь по квартире, и кажется, она еще хранит его запах… какого-то дорогого одеколона. А его самого уже нет…
Что теперь делать со всеми его вещами? С его одеждой, которая весит в гардеробной? Не самых дешевых марок костюмы, между прочим. Рубашки, шорты, джемпера, футболки, брюки, куртки, пальто, ремни, галстуки, шарфы и даже шляпы… Все это раздать бедным? Какое благородство…» - я обернулся к Никки, что рассматривал какие-то бумаги на столе и книги на стеллажах над компьютерным столом в противоположном углу комнаты, у окна.
Никки, пожав плечами и посмотрев на меня: «Ты можешь все это оставить себе. У тебя с ним похожие параметры были, многое тебе подойдет. Ты через пару-тройку лет, скорее всего, еще крупнее станешь. Я бы на твоем месте оставил его гардероб себе. Вряд ли его отец решится что-либо мерить. Вряд ли, что-либо ему подойдет».
Я: «Так необычно просто прикасаться к его одежде. Что же будет, когда я решусь одеть ее? А что будем делать с его нижним бельем?» - я подошел к комоду в другом углу комнаты, где находилось нижнее белье. – «Я не знаю, какое из этого ношеное, а какое нет»
Никки подошел ко мне: «Ну, как же? Вот в упаковке – наверняка, он его не носил, не успел… Вот тоже 3 пары носков – всяко можно использовать. Ну, а трусы… Да, думаю, их придется отнести к мусорному контейнеру. Пусть они и чистые, но все же…»
Я: «Хм, какой ты, оказывается, брезгливый… Как целоваться с ним с зараженным – так ты первый, как белье носить…»
Ники: «Ну, знаете ли… Это несколько разные вещи… Даже, если бы он был здоров, мне бы не захотелось этого… Своего шмотья достаточно… Так что, давай, отбери, померь, что тебе кажется наиболее симпатичным для себя, что приглянулось. А остальное отнесем на улицу, может, кому и пригодится»
Я: «ОК» - я подошел к окну, к компьютерному столу. – «А что будем делать с его техникой?» - я взял с компьютерного стола небольшой фотоаппарат, включил его. – «Не стертые фотографии… С какой-то вечеринки… Ах, это, должно быть, с того вечера, когда мы были в «Ultraviolet», когда квир-дефиле устраивали. Какие все забавные тут… И я… Такой серьезный, внимательно что-то разглядываю…»
Никки: «Надо посмотреть, есть ли эти фото в компьютере. А нам, вообще, нужны эти фото?»
Я: «Мне нужны. Смотри, сколько здесь меня – это явно фотографировал он сам»
Мы включили компьютер Максима. Упс… Безусловно, теперь нам надо было отгадать пароль… Очередной квест.
Я: «Что бы это могло быть?»
Никки: «Я знаю… Пароль: «Maxwell house»… Только не спрашивай «почему такой?»
Я: «Ок, а откуда ты его вообще знаешь?»
Никки: «Так, это тот самый ноутбук, на котором он писал в больнице. Я же ему его приносил и включал»
Я: «Понятно. Значит, ты знаешь, где и что там находится?»
Никки: «Ничего подобного. Я его лишь включал, да выходил на определенные документы. Если ты хочешь залезть в его скрытые папки, думая, что там может находиться какая-то секретная информация по чему бы то ни было… Ну, честно говоря, можно такие поискать.
Мне кажется, здесь наверняка есть некоторые его наброски, касательно рабочих моментов, завещания и т.п., а так же своих впечатлений о моментах своей жизни. Помимо сохраненной переписки с вами, когда он уже не мог говорить, а записывал свои реплики… Вот, они должны быть здесь, а еще он, в последнее время, вел что-то вроде дневника – простой документ, в котором описывал все свои чувства и ощущения. Было бы занятно найти его»
И мы его нашли! Мы в тот день нашли много чего, но вот этот документ с описанием всего и вся в жизни Максима – это нечто… Это вся его биография, написанная им же… Оттого, возможно, менее правдивая, но все же… Немного позже, я опубликую этот документ, некоторые моменты оттуда будут убраны (вырезаны) по личным соображениям, но бОльшую часть материала постараюсь выложить сюда – просто, чтобы было. Чтобы у тех, кто меня читает, не было того поверхностного мнения о человеке, с которым я был так недолго, но, кажется, знал его всю жизнь. Чтобы я мог сам, заходя сюда, иной раз да натыкаться на личные его строки, о его жизни с его представлениями о ней, о том, что находится за ее пределами, обо всем и каждом…
********
Мне очень сильно вбился следующий эпизод в память, так как он был… таким нежным и чувственным.
Уже наступил август месяц. В моей жизни произошли некоторые официальные перемены, имею ввиду, расставание с Кайлом. На удивление, я пережил это очень легко, несомненно, это из-за того, что рядом со мной был человек, который мне был в разы интереснее, чем тот, кто от меня ушел. Да, он оказывал сильную моральную поддержку после смерти Макса, но все же… Я ему был уже тоже не столь важен, незачем было тянуть резину. Молодец, Кайл, что взял и сделал это. Я бы, честно, еще долго не отваживался… Просто, мне было и так хорошо… В загнивающих отношениях с ним, но с расцветающими с другим…
Итак! Про август!
Мы с Никки ехали на машине компании загород. Я и Ник сидели на заднем сиденье, впереди был водитель и женщина, болтая о чем-то своем. Мы были достаточно хорошо с ними знакомы (я был), но мы начали говорить о чем-то своем, поэтому отвлеклись от их слаженной беседы, и уже полностью переключились друг на друга.
Мы тихонько переговаривались о наших судьбах. О том, что судьба таки свела нас вместе, о наших «отношениях», которые ни одна сторона за полноценные отношения не принимала… Ну, действительно, мы даже еще ни разу не целовались! Но при всем при этом, многие ребята уже начали подозревать нас в серьезных чувствах. И честно признать, это было так здорово =) Мне было просто приятно находиться с ним рядом, говорить о чем-либо с ним. Ему, по всей видимости, нравилось то же самое. Но при этом, я не знаю почему, он все еще не давал к себе прикоснуться, а уж тем более, поцеловать (даже в щечку).
Собственно, из-за чего запомнилась та августовская поездка в загородный дом? Он прикоснулся ко мне… Я рассказывал ему о себе и немного о том, что мы делали с Максом на Ямайке (снова вспомнились тогда те события), а он меня так слушал внимательно… Потом я как-то переключился на то, что у меня сразу же к нему какие-то чувства возникли, когда только увидел в первый раз (когда ехали с Максом в «Индиго» зимой). Говорил про все это, а потом я замолк. И именно в этот момент, когда прошло несколько секунд в тишине (впереди сидящие так же ни о чем не болтали), когда был слышен лишь звук двигателя и шуршание дороги… Так ярко светило солнце в окне, уже готовясь к закату, такой был свежий и вкусный аромат цветов с полей, где мы проезжали… И эти его слова…
«Только не делай мне больно…» - сказал Ник и дотронулся до моей ладони.
Сразу же столько мыслей пронеслось у меня в голове: он такой сильный (в плане самозащиты в деловой среде и в любых других разговорах), он такой, знающий и умеющий многое в деле, которым ему нравится заниматься. Он никогда не подпускал меня к себе (кроме тех ночей, проведенных, еще под предводительством Макса). И тут он трогает меня за руку и говорит такое, смотря прямо в глаза: «Только не делай мне больно…»
О чем это он? Что я могу сделать ему болезненное? Почему я ему должен что-то делать вообще? Потом, конечно, до меня дошло, что Ник имел ввиду наши отношения… Тогда он, сказав это и дотронувшись до меня первым, сделал, своего рода, выход вперед. Показал, что больше не боится меня и доверяет мне. Пусть еще не всегда и не во всем, но после этого, он уже позволял дотрагиваться до себя. Я так же, нежно, иной раз, касался его руки, и он больше ее уже не отдергивал. Я был принят им…
Проявлять большую нежность нам еще долго друг с другом не удавалось – он противился этому, а я так злился на него =) Сейчас так смешно становится, какой я тогда злой от собственной немощи был =) Ну, как это так, я весь такой распрекрасный и он такой классный рядом и отказывает мне. Мы уже так давно знакомы, мы могли бы уже столько всего разного друг с другом перепробовать, а он отказывается… Ведь, знает, что ему будет хорошо, самому уже давно хочется, ан нет, почему-то сопротивляется… Почему-то боится меня… или нет, боится собственных желаний? Он-то?! Нет, тут дело в чем-то другом…
Уже в сентябре он признался в том, что:
«Да, я боялся тогда и сейчас боюсь этих чувств… Меня никогда так сильно они не захватывали… Точнее, было один раз… С Максимом… А потом я уже не хотел ни к кому привязываться… Мало того, что однажды я почувствовал себя по-настоящему гадко, я уже описывал ту ситуацию, когда Макс действительно купил меня… Он тогда не сделал ничего, чтобы предстать передо мной в другом свете, он так и пожелал остаться тем, к кому я начал испытывать негативные чувства, одновременно любя его…
Мне было обидно, что он все это прекрасно осознавал, но не сделал ничего, чтобы изменить мои суждения о нем… Может быть, и правильно, что он ничего не стал тогда предпринимать, иначе я бы потерял в своих чувствах к нему свою деловую хватку и смекалку… А так - я разозлился на него, поэтому в клубах был полный порядок. Так или иначе, я не хочу такого повторения…
Ты мне безумно нравишься, я хочу тебя, но… Я не хочу, чтобы ты однажды поступил со мною так же. Чтобы я отдавал тебе не просто мое тело, а свою душу… А ты потом взял и наплевал в нее… А еще я не хочу привязываться, так как знаю, что все мы смертны, и вдруг, с тобой что-то случится, как произошло это с Максом… Во второй раз будет очень сложно это пережить… Лучше просто быть вместе…. Ладно, так и быть, целоваться можно… Но не большее… Душой хочу, даже телом частенько, но разумом пока не могу позволить себе случиться этому…
***********
Насколько бы в моих отношениях с Никки, он не стал более открыт со мной, я, по-прежнему, периодически, задумывался над вопросами бытия: над смыслом всего и вся, «почему все это происходит именно со мной?». А когда не находил удовлетворяющего меня ответа, начинал хандрить и частенько грубо отвечал своим любимым.
Мне было хорошо в обществе Николаса, я даже уже начал думать, что вот он – долгожданный комфорт… Но нет, где-то в сентябре на меня опять снизошло уныние, я жаждал нежных прикосновений к себе, хотелось, чтобы меня кто-то обнимал и всячески ублажал… Кто-то с сильными руками, чтобы я мог почувствовать себя защищенным рядом с ним. Я получил это, правда, несколько иным способом, нежели представлял.
В какой-то из осенних дней, когда у меня был выходной, я был дома, совсем один. Все мои друзья и близкие оказались заняты в этот день, посему я в угнетенном состоянии (меня опять ничто не устраивало, я нигде и ни в чем не находил удовлетворения) почти что безразлично проматывал страницы интернета в поисках чего-то интересного для себя.
Слушать музыку не хотелось (хотелось тишины), смотреть фильмы тоже (хотелось прикрыть глаза), читать по ранее упомянутому пункту так же было лениво. Но и лежать на диване меня не устраивало.
В какой-то момент, прокручивая в голове некоторые моменты своей жизни (от самого детства до сего дня), на меня напала такая дикая грусть… по самому себе… Мне начало казаться, что время так стремительно движется, а я бессмысленно трачу свои драгоценные секунды. Они уходят и уходят, а я все продолжаю думать о них… Нужно что-то предпринимать, браться за что-то, что бы мне было действительно интересно, чтобы я проникся этим, как это случалось ранее… Что это могло быть?
После ухода Максима, я нашел утешение в объятиях Никки, но и они, как оказалось, не смогли избавить от этих дум. Казалось, что даже лежа дома на диване, я все равно не нахожусь в покое. И мне снова так хотелось, чтобы со мной рядом в такой момент был кто-то, кто бы поддержал словом-советом. А если бы не смог, то просто тупо, как и я, лежал бы рядом со мной и позволял мне слушать свое дыхание.
От своей немощи, от слабости, какую я в себе ощущал с каждой проходящей минутой, мне становилось хуже прежнего. На глазах показались слезы… Я не хотел плакать, но почему-то они продолжали литься…
В этом ужаснейшем состоянии прошло несколько минут. После которых, мой взгляд упал на календарь 2010-ого года, висевший на стене, с изображениями двух тигров. Мне показалось, что один из них был старше, чем другой. В голове пронеслась ассоциация меня и Максима в подобных образах. Я посмотрел на сегодняшнее число в календаре, а потом на дату смерти Макса – 11-ое апреля. Уже прошло почти полгода… Но, отчего-то, смотря на этих тигров, мне казалось, что я вижу все еще живого Макса в таком облике, а рядом с ним себя – молодого тигра.
Мне так захотелось оказаться с ним рядом!!! И я стремительно направился к кладбищу…
Это невероятно… Так спокойно… Такая тишина вокруг, так как будний день, рядом почти никого нет. Я присел на скамью, что была рядом с могилами Макса и его сестренки Джиллиан и снова начал размышлять о вечном. Опять лились слезы, но я уже не препятствовал им, и даже не задумывался, отчего они берутся… Мне, вдруг, стало становиться хорошо…
Я, зачем-то, слез со скамьи и сел на корточки возле самого надгробия у фотографии Макса. Было ощущение, что так мы еще ближе. Слезы застилали глаза, я что-то бормотал вслух, уже не помню что конкретно. Я наслаждался теми мгновениями моего пребывания там, рядом с ним. Мне казалось, что он действительно слышит меня, что он, в самом деле, лежит здесь, совсем рядом со мной, под своеобразным каменным одеялом и слушает меня.
Представляя его рядом, я совсем не задумывался в тот момент, что его тело уже достаточно обезображено и мне было бы неприятно на него смотреть, окажись оно и впрямь возле меня, не прикрытым ничем. Представляя Максима рядом с собой, там на кладбище в могиле… Да, я думал о нем, воображая его физическое обличие, но при этом, обращался мыслями я, непосредственно, к его духу, который, я был уверен в этом, витает где-то подле меня.
Мне казалось несколько нечестным и неверным, что я всегда твердил сам себе… Мол, неважно, где хоронить тело (или прах), дух все равно будет с нами везде. Мне было не понятно, почему я так думал все время (ведь, это логично было бы), а на самом деле, я сам приковал себя к его могиле? Почему я чувствую единение с ним, успокоение от возможного его присутствия и т.п. только в этом месте?
Бывают моменты, когда, совершая какие-либо вещи у себя дома или где-то в клубах и т.п. общественных местах, на меня находит озарение, что: «Да! Именно так бы и поступил Макс! Я чувствую его, я уверен в своих действиях, ведь, я – это продолжение его!» Но все это также быстро заканчивается, как и начиналось.
Здесь, на кладбище, все иначе – здесь, сколько бы я не находился, я всегда буду ощущать присутствие Макса рядом с собой… Почему я так зациклился на этом месте? Почему не могу позволить Максу быть где угодно?
Тогда я пришел к следующему выводу. Все дело было в моих внутренних страхах… Скорее всего, я не хотел быть постоянно под чьим-либо контролем. Мне не хотелось представлять (и тем более, знать), что всегда и везде за мной кто-то наблюдает, пусть даже мой любимый Макс. Мне хотелось свободы… И от него тоже, как бы прискорбно это ни звучало…
Мне кажется, именно в тот день, который быстро стал вечером, я, высказав все это Максу (что-то мысленно, а что-то вслух), обрел свободу от него… Мне стало легко… Как будто, он согласился беспокоить меня только в самых важных моментах, а остальное время, я бы был с теми, кто мне дорог в реальности и не мучился более угрызениями совести. «Чтобы подумал Максим, увидев меня таким?» «Он бы, наверняка, это не одобрил». «Я начинаю забывать его, находясь рядом с Никки. Я не должен его забывать, ведь, он создал меня!».
Касаемо последнего – я никогда не забуду Макса, он всегда будет со мной, внутри меня. Но теперь это будет так, что не будет мешать моей реальности…
Я не заметил, как задремал у могилы Макса за всеми своими рассуждениями. Проснулся, словно, выпрыгнув из своего недо-сна от тихого «Э-эй…», произнесенного рядом со мной.
Открыв глаза, увидел Николаса. Еще не совсем осознавая, где нахожусь, воззрился на него: «Что ты тут делаешь?»
Пока он отвечал, вроде как, пришел в себя.
Никки: «Видимо, то же, что и ты… »
Пауза.
Он же: «Ты был беспокойным в последнее время, а сегодня утром и вовсе был на себя не похож. Честно признать, я и сам за собою такое стал отмечать – необъяснимое чувство, как будто потерял самого себя. Настолько изменился, что стало трудно контролировать происходящее, а вернуться к своим истокам не можешь, потерял дорогу… Точнее не так, дорога есть, света на ней нет… Поэтому я приехал сюда, чтобы вновь обрести этот свет… По крайней мере, попытаться это сделать… »
Я: «И как, удалось обрести свет?»
Пауза.
Никки: «Я здесь нашел тебя…»
Мы какое-то время смотрели друг другу в глаза, после чего, Ник тихо произнес: «Поехали домой…»
********
«И они жили долго и счастливо» - можно было бы так закончить, если бы не одно «но».
Освободившись от дум о Максе, меня не переставал раздражать… я сам. Особенно из-за того, что мне никак не удавалось склонить Никки полностью в мою сторону.
Он, время от времени, встречаясь со мной, пребывая в моем доме и общаясь с моими друзьями и родными, продолжал иногда забавляться по ночам в клубах с другими парнями. Меня сначала бесило его такое поведение, я высказывался об этом вслух при нем, но он уверенно заявлял о том, что не планировал какие-либо официальные отношения со мной, посему волен делать, что хочет и что ему нравится. И я не мог ему противостоять…
Он упорно не хотел со мной близости, точнее хотел, но нечто не позволяло ему переступить эту черту. А я, насколько бы не дорожил интимными воспоминаниями о последней моей ночи с Максом еще весной… Уже был готов к новым открытиям, мне хотелось что-нибудь этакое совершить вместе с Николасом, потому что я был уверен в непревзойденном качестве нашего совместного секса. Но он говорил жесткое «Нет» на все мои поползновения.
Как вы понимаете, я был бы не я, если бы, в итоге, желаемое мною не исполнилось =) Но, по правде, несколько иным я себе начало таких отношений представлял…
продолжение следует...