The All My Love
Я сидел в автомобиле с открытой дверью. Мои ноги касались кладбищенской земли (дороги для автомобилей). Рядом со мной, за поворотом, остановились машины Роберта и Мириам. Мы ждали, когда гроб с телом Максима вынесут из черного с затемненными окнами катафалка и устроят на специальном постаменте возле уже раскопанного участка земли – его могилы. Напротив меня стояла Лана в темном пальто, в одной руке у нее был белый одноразовый платок, промокший насквозь, но который она не решалась выкинуть и достать новый…. В другой руке она держала баночку с успокоительным, таблетку которого она дала мне в очередной раз. Я никак не мог выйти из машины, чего уж там говорить о пластиковом стаканчике, который, словно, прирос ко мне - никак не мог выбросить его, хотя вода в нем уже давно закончилась.
Ведя автомобиль, я думал, что окончательно успокоился, но не тут-то было, приехав к его могиле, меня снова накрыла волна неконтролируемой истерики. Я не буйствовал, но я никак не мог привести в норму свое дыхание и сердцебиение, слезы лились потоком, и меня не прекращало трясти. Я закрывал глаза, хватал себя за волосы, отворачивался в сторону от Ланы (чтобы было меньше мое напряжение, не хотел, чтобы она меня видела таким), даже принял в очередной раз таблетку, но как будто, ничего не помогало… Я не мог выйти из машины и пойти к его гробу, который снова открыли, дабы мы могли в последний раз с ним попрощаться…
3 дня спустя (на 4-ый день) после смерти Максима в госпитале, рано утром, собрав все необходимые вещи (цветы, воду, пластиковые стаканы, несколько сделанных наспех бутербродов), я и Лана отправились к городскому моргу, при котором была часовенка, в которой родители Максима захотели провести отпевание.
3 ночи я засыпал с разными людьми, в их объятиях. Нет, безо всякого сексуального подтекста, просто я иначе не мог заснуть, мне нужен был кто-то рядом. Лишь ночь после известия о смерти, я провел один, последующие уже были то с Кайлом, то с Дэном, то с Ланой. Мы просто лежали и говорили обо всем, что происходило в последнее время и о том, что же будет происходить дальше?
Утром 4-ого дня, как уже написал выше, более-менее, придя в себя от ночных раздумий, отправились к городскому моргу. Приехали, когда уже двери в богато украшенное помещение с гробом были открыты. Повсюду были цветы и зажжены свечи с лампадами. Внутри мы увидели родителей Максима и еще двух людей. Выразили свои соболезнования родителям, они тоже самое высказали в мою сторону. Было приятно, потому как, создалось ощущение, что они сами понимали, что я в последнее время был роднее Максу, чем они…, или же мне все это лишь показалось…. Так или иначе, родители познакомили нас с рядом стоящей женщиной лет 50 и парнем, на вид, чуть старше меня. Это оказались тетка Макса и его двоюродный брат Роберт, про которого он мне рассказывал. Хоть, у брата и была возлюбленная, приехать он решил один со своей матерью, но об этом позже…
Я не мог спокойно смотреть на гроб, крышка которого была открыта и было видно лицо Максима… У меня тут же подкашивались ноги, начинала кружиться голова и мне нестерпимо хотелось выйти на улицу…, но я не мог чисто физически этого сделать. Под локоть меня поддерживала Лана, она же отвела меня за ближайшую колонну, чтобы я видел только ее. Она сама уже не старалась аккуратно вытирать слезы платочком, а быстро размазывала их по щекам, одновременно, пытаясь убедить меня в необходимости подойти к покойному Максу и, хотя бы, положить цветы в дань уважения.
Слезы ручьями текли из моих глаз, я просто таки, завывал от своего положения, я все пытался отвернуться от Ланы, с которой мы постоянно сталкивались взглядами, а еще эти работники церковного помещения, они ходили возле нас и видели меня таким...
Лана: «Джерри… Я понимаю, тебе тяжело видеть все это… Поверь, мне тоже не легко здесь находиться и видеть Тебя таким… Но… Я понимаю, все это – формальности – подойти, положить цветы, принести свои соболезнования близким… Но разве можно обойтись сейчас без этого? Я соберу все свои силы, и я подойду за тебя и положу цветы и сделаю все, что ты не попросишь, но… Ты сможешь себе простить то, что ты так и простоял здесь за колонной всю церемонию, и так ни разу не приблизился к нему?»
После ее слов, я немного приутих и задумался над своими ощущениями. Почему, собственно, я не могу подойти к открытому гробу и проделать все это? Что меня останавливает? Ведь, там лежит уже только тело Максима, которое уже ничего не чувствует, не видит и не слышит. Даже, если я не подойду, ничего не изменится – так же пройдет церемония прощания, и затем мы поедем на кладбище.
Я: «Да, ты права… Пойдем, мы должны сделать это» - с этими словами, я вытащил из завернутого свертка 4 живых цветка гвоздики, отдал пару Лане и пару взял себе.
Выйдя из-за широкой колонны, тихонько стали двигаться в сторону открытого гроба с телом. Рядом стояли родители и тетка с братом Макса, они увидели нас и чуть посторонились, как будто, не хотели мешать нам, находиться рядом с телом покойного.
Мне не верилось, что это действительно он… Сначала я пытался отводить взгляд и обращал внимание на материал из которого выполнен сам гроб, затем пытался разглядеть внутреннюю отделку гроба: всякие оборочки, материал тканей стенок, покрывала, белая подушечка под его головой. После не мог не обратить внимания на одежду, в которой он был… Хм, никогда не видел его в пиджаке, в таком официальном одеянии – забавно…
Мы положили цветы к его ногам, к уже имеющимся, и теперь я не мог двинуться с места, чтобы уйти отсюда… Я смотрел на него, как завороженный… Продолжал вглядываться в такие знакомые и, одновременно нет, черты лица. Мне казалось, что специальные работники, кто занимался макияжем для усопших, в данном случае, перестарались, отчего лицо Макса выглядело не совсем естественно. Я отчетливо видел частички пудры на его лице… Но, на самом деле, это все были пустяки, коими мой разум пытался затмить печальные мысли.
В действительности же, я не мог поверить, что это «тот самый» Максим лежит сейчас здесь. Так странно было отметить, что он не дышит – грудная клетка не поднимается, как будто это какая-то кукла передо мной. Замена реального человека, этакий манекен, созданный, наподобие его лица и тела… Его лицо было спокойно и отчасти красиво – о, да, даже будучи мертвым, его внешность была привлекательна (даже с учетом огрехов бальзамировщика). Казалось, что если это и, в самом деле, Максим, то он просто спит… правда, в какой-то, неестественной для себя обстановке…
Наверное, в тот момент я не мог принять его таким, даже не столько из-за невозможности поверить в его уход, сколько от воспоминаний его вида в больнице, когда я к нему приходил в последний раз. Тогда все было окружено ореолом смерти, все бурлило вокруг в предсмертным судорогах… Надежда то возникала, то вновь, исчезала, а сейчас… так спокойно… Все уже свершилось…, больше некуда спешить…, расслабься… Он уже ни о чем не думает, ни о чем не вспоминает и не жалеет…
Позади нас раздались шаги – кто-то вошел в помещение. Я подумал, что это, наверное, батюшка пришел, сейчас начнется церемония отпевания. Я ошибся…
Вошла какая-то девушка с молодым человеком, и тут же направилась к родителям Макса. Они обменялись приветственными поцелуями в щеки, она же, видимо, выражала свои соболезнования, крепко держа маму Максима за руки, а потом она повернулась в нашу сторону, намереваясь пройти к открытому гробу с телом…
Уже в моменте ее поворота головы в нашу сторону, я понял, кто это – Мириам. Длинные, распущенные, чуть завитые, цвета соломы волосы и такие знакомые песочного цвета глаза… Которые не боялись смотреть мне в лицо, когда играли со мной в моей юности… Да, это была она – девушка, которую я когда-то любил и которая, как я думал, любит меня… Девушка, которая лишь играла со мной в Любовь… по приказу Максима…, которого больше нет…
Она медленно подходила ко мне, не спуская с меня глаз. Она точно узнала меня, не могло быть иначе…, хотя бы потому, что сам Максим ей накануне своей смерти, при встрече с ней, должен был бы рассказать про меня. Она подходила все ближе и в какой-то момент остановилась… Ее взгляд скользнул куда-то в сторону… ах, да, позади меня был расположен гроб с Максом, на лицо которого она, должно быть, посмотрела… Ее губы искривились, она стала их то поджимать, то прикусывать зубами… По ее щекам потекли слезы - она увидела его мертвое тело и не могла сдержать эмоций. Она подошла еще ближе, но уже не могла смотреть мне в глаза, наоборот, как провинившийся ребенок, старалась спрятать свой взгляд, опуская ресницы...
Она: «Прости… Прости за все, Джерри… Я не хотела…»
Первая мысль, что мне пришла в голову, за что она может извиняться – это ее те самые деяния в прошлом, по просьбам Макса. Да, ладно, я уже давно зла не держал на нее за это, именно Максим был инициатором всех ужасных забав… А потом, в моей голове проскользнули кадры воспоминаний, когда Максим в госпитале рассказывал мне свою историю тех событий. Что с ним было, после того, как Мириам и его самого не стало в моей тогдашней жизни. Они были вместе! Она извинялась передо мной – не столько из-за прошедших событий, когда нам было по 14-15 лет, а дело было в Максиме, которого она до последнего дня любила… И тут же шли его слова из той истории их совместного прошлого, что он рассказывал мне в госпитале: «У нас должен был быть ребенок, но что-то пошло не так…» «У нас была несовместимость по крови, а еще… У Мириам был ВИЧ, который она благополучно передала мне…» Она извинялась за то, что… убила его…
Я не был уверен в том, что родители Максима и кто бы то ни было еще (кроме меня, Ланы и самой Мириам) знают о том, что, если бы не Мириам, Максим был бы сейчас еще жив… Поэтому, решил не закатывать крупномасштабную истерику… К тому же, скользнув взглядом по одеянию Мириам, я увидел ее выпирающий живот – я совсем забыл, что Максим говорил о том, что она ждет ребенка от своего нынешнего мужа…
Единственное, что я сказал ей, когда увидел заходящего батюшку: «Ты хотела…» - я имел ввиду то, что она не случайно, а Специально заразила Максима, желая тем самым удержать его возле себя… Этими же словами я дал ей понять, что Максим перед смертью рассказал мне ВСЕ про их отношения, и не утаил этой значимой детали, из-за которой Мириам сейчас полагалось бы сидеть в тюрьме…
Она не смогла ничего более ответить мне, так как, тут же все стали становиться с одной стороны у гроба (отойдя от него на пару метров), разбирая свечки с бумажками (на которые капал бы воск). У изголовья гроба встал сам батюшка и начал читать различные молитвенные псалмы, обозначая начало церемонии прощания.
Еще пару минут я думал о том, поняла ли меня Мириам, по ее ошарашенному взгляду, мне показалось, что вполне. Показалось, что именно этого момента я и ждал все это время – встретиться с Мириам, посмотреть ей в лицо и увидеть глубокую скорбь по тому, что она наделала… Я желаю ее ребенку самого лучшего, пускай будет счастливым и радует родителей, ведь, он ни в чем не виноват… Пусть радует ее, которая, как мне кажется, все равно, будет всю оставшуюся жизнь винить себя в содеянном… Я не испытывал ненависти по отношению к Мириам… После этой встречи, после того, как я заглянул ей в глаза, мне оставалось только пожалеть ее… Кажется, я начинаю понимать Максима, который, будучи при смерти, простил ее… Она, в самом деле, не хотела… его смерти. Но я не могу пока простить ей того, что она хотела его удержать…
Хотя, с другой стороны, пытаясь представить себя на ее месте… Не могу заявить с точностью до 100%, что я бы не поступил так же… Если бы я очень-очень любил Макса (что и на данный момент все так же), а он продолжал бы гулять где-то с кем-то, изредка возвращаясь ко мне… А еще, по стечению обстоятельств, вдруг, оказалось бы, что я заражен ВИЧ… Не скрою, вполне возможно, что и я бы попытался удержать его таким образом, причем, заразив его, ничего ему не говоря. Потому что, если бы я только заикнулся о своем заражении, он бы тут же ушел от меня, к кому угодно и куда угодно, но быстро и не раздумывая… Я бы признался ему только после заражения, чтобы теперь точно не посмел никуда уходить…
После вышеописанного, что в реальности, заняло пару-тройку минут мыслительных процессов, я стал раздумывать уже о совсем иных вещах, будучи завороженным монотонными речами священника.
Стало очень спокойно… Как будто бы глаза открылись на некоторые вещи, пришло то самое осознание всего и вся… Словно, я двигался по кругу все это время, и наконец-то, нашел выход. И я уже мог спокойно смотреть на тело Максима в гробу… Так странно, все это время, что я размышлял об этом всем (по поводу Мириам еще до церемонии) и уже по прошествии 5 минут молитв – все это время его тело было рядом, и я совершенно не беспокоился по этому поводу… Меня не бросало в жар и в холод, я не задумывался о том, что было бы приятно (или нет) услышать из моих уст Максу, что бы он подумал об этом; я не думал о том, что какими-то словами и мыслями в моей голове по отношению к кому-либо, мог обидеть его… Только спустя энное количество времени, во время речи священника, я вообще осознал, где я нахожусь и для чего. Но даже при этом осознании себя в данном конкретном месте и времени, уже не возникало беспокойства…
Удивительно, но наоборот, я чувствовал себя настолько умиротворенно… А еще мне показалось, я почувствовал это (наконец-то!), что Максим где-то рядом… Вот это было поистине прекрасно! Когда мы с Ланой стояли у его гроба, я все хотел сказать ей, что: «Я ничего не чувствую…» - в том плане, что я, вроде бы, и смотрел на его тело, в голове проплывали какие-то воспоминания, но… они оставались воспоминаниями, я думал о нем в прошлом… И я совсем не ощущал присутствия его Духа здесь и сейчас. Пусто как-то было, почему и возникла ассоциация с куклой в гробу…
Но вот сейчас, когда священник уже почти заканчивал свою проповедь, я почувствовал Его… Он был Здесь… Он был со Мной… Нет, я не про его тело в гробу, оно было как-то отдельно… Его Дух был где-то совсем рядом со мной, как будто, за моей спиной и где-то сверху… Рядом со мной была Лана, может быть от ощущений ее руки возле своего плеча, или от создавшейся атмосферы… Но мне ничуть не было страшно… Повторюсь, присутствовало неимоверное спокойствие и чувство положительности ко всему здесь происходящему. Мне казалось, что насколько бы Максим не был верующим… Да, он был крещеным, но никогда не являлся фанатиком какого-либо культа, тем более, божественного – то же самое можно сказать и обо мне, кстати… Но насколько бы ему и мне были параллельны подобные молитвенные процессии – оказавшись во всем этом, когда ты вынужден находиться на здешней освященной территории…, тебе начинает нравится все это. Очень красиво и душевно все это выглядеть начинает.
Сначала идет некое отрицание всего и вся, всей этой духовности и прочего (имею ввиду все эти подразделения на различные веры исповедания, все эти иконы и т.п. обряды), потом наступают мгновения, когда начинаешь сомневаться в не реальности всего этого (может быть, правду говорили, и действительно стоит поклоняться всем этим изображениям и чтить заветы?), а потом приходит чувство легкости и спокойствия от мыслей, что лично Я никогда и ничего плохого не совершал. Можно сказать, что я не раз нарушил множество запретов, но… Я никогда не считал мною совершаемые действия, поистине отрицательными, несущими разрушение чего бы то ни было, или вызывавшие какие-либо другие недовольства, которые могли быть обращены в мою сторону, после всего совершенного. Я (зачем-то) крещеный, но я живу по своим правилам, по своей вере и я никогда ничего гнусного или чрезмерно отрицательного (по своей воле, осознанно) не совершал, мне не за что винить себя…
У меня есть свое Нечто, некая Сила, что помогает мне преодолевать земные трудности, эту Силу принято называть Богом – пускай это будет он, но он только Мой…. Вернее сказать, Он – это все и вся и всех сразу – в последнее время, мне кажется, что Это – ничто иное, как сама Природа/Космос, если хотите… Все существа, все изобретения, всё, что вокруг нас во все времена – все это в Едином Существе… Иногда мне кажется, что это – я сам... Иной раз приходят мысли, что я – это, действительно, часть всего и вся – собранное воедино прошлое и будущее, творящее настоящее…
После этих мыслей, начинаешь вновь довольствоваться жизнью, каждым ее мгновением, и осознанием Кто ты сейчас и Где ты в данный момент. Начинаешь ценить каждую минуту, какой бы сложной она ни была, начинаешь ценить каждого встречного на пути – ведь, все они (повстречавшиеся раз или оставшиеся на долгие годы с тобой; сюда же можно отнести и проблемы различной трудности) – все это, не что иное, как накопление собственного опыта, чтобы тебе было легче справиться с подобным в дальнейшем и достигнуть своих целей, а достигнув их, не останавливаться и двигаться дальше, к заветным мечтаниям… Ведь, в движении – жизнь…
После окончания церемонии, батюшка попросил собрать все наши свечи и положить их в гроб к цветам. После чего, специальными работниками была закрыта сама крышка и гроб понесли к выходу к спец.автомобилю – Максим отправлялся в свое последнее путешествие…
Распределив, кто за кем поедет, расселись по автомашинам и направились к кладбищу. Во время дороги, как я выше уже писал, показалось, что более-менее пришел в себя, уже с другими мыслями стал расценивать все наши действия. Очень понравилось то, как было выполнено батюшкой отпевание – все выглядело очень красиво и оттого становилось спокойно на душе самому.
Прибыв в указанное место, подъехав к размеченному участку, где уже был выкопан нужного размера прямоугольник – меня снова накрыла некая эмоциональная волна. Специальные работники устанавливали гроб с телом на спец.постаменте возле вырытой ямы, другие участники события так же ходили рядом, а я в тот момент сидел в автомобиле и не мог взять себя в руки. Мою голову не прекращали посещать мысли о том, что сейчас Максима закопают в землю и я больше никогда не увижу его лица… Пусть, у меня в альбоме есть его снимки и имеется множество видеозаписей с ним, но так не хотелось прощаться с ним, пусть он и был представлен нам в таком не совсем презентабельном виде – напудренный в гробу… Мне казалось, что если гроб опустят, то все…, его точно не станет. А пока я его видел, было как-то спокойнее, казалось, что он все еще с нами, просто… в таком виде… Я хотел, чтобы этот момент (опускания гроба в землю) произошел, как можно позже, поэтому сидел в машине, специально растягивая время… Но рано или поздно, я должен был подойти ко всем остальным.
Снова, во главе гроба стоял батюшка, чуть в стороне расположились родители Максима, его тетка с братом и Мириам с мужем. Я и Лана подошли к последним, взяли свои свечи и стали слушать священника. Мне снова очень понравилась работа, выполненная им, снова я прочувствовал всю значимость им проделанных манипуляций для души человека, покидающего этот мир… Я уже писал о том, что считаю себя духовным человеком на неком Своем уровне, а существующие конфессии мне не сильно близки, но… Наверное, я или мое подсознание считали нужным провести все эти работы с погребением, потому как, все происходящее воспринималось очень положительно и, если честно, то даже пришли на ум мысли по поводу моего ухода – я бы хотел, чтобы все было сделано так же – очень красиво и умиротворенно.
А потом настал тот самый момент… Батюшка закончил отпевание и попросил теперь уже нас подойти к гробу, дабы попрощаться с Максимом. Первыми пошли родители Максима и тетка с братом, как самые близкие родственники. Каждый тихонько вспоминал какие-то моменты из их совместной жизни с Максом, говорил приятные в его сторону слова… А мне почему-то все это казалось таким наигранным… Создалось впечатление, что все играют по розданным им сценариям, причем так, чтобы никто чужой не догадался о подвохе в чувствах, которые они на самом деле испытывали к умершему. Я снова был наблюдателем, не осознавал своей причастности к происходящему, внимательно рассматривал подходящих к гробу и пытался представить их вместе с Максимом в прошлом. Ладно родители – они были с ним с самого детства, лишь в последние несколько лет говорили по телефону, но та же тетка и Роберт – они, вроде как, не виделись лет 10-15 точно… Какие там теплые отношения?! Мириам тихонько плакала от слов близких Максима.
В какой-то момент прозвучала фраза, что: «А ведь ты бы мог быть таким хорошим мужем и отцом…» - Боже мой, он уже мертв!! Но снова эти упреки!! Прозвучала эта фраза именно с такой интонацией! Муж Мириам успокаивал ее, он знал об их прошлом, воспринимал все спокойно и должным образом. Я не мог не думать о том, что все (батюшка, Мириам, ее муж, Роберт и тетка, возможно, даже и спец.работники, что ходили неподалеку) считают родительское прощание с их собственным сыном очень трагичным и жалеют их – они потеряли Второго и последнего ребенка! Но мне все это казалось таким фальшивым... Как можно столько лет винить своего ребенка за случайность, как можно, даже на его похоронах НЕ простить его за то…, чего он, по сути, не совершал нарочно?? В тот день мне открылась еще одна тайна про прошлое Максима, отчего стало многое… все равно не понятно… Но об этом позже…
В моменте, когда с Максом прощались его тетка и Роберт, сзади послышались шаги, затем кто-то встал рядом с нами. Я тихонько посмотрел в его сторону – это был Николас. Многие так же, обернулись на его возникновение, было видно, что они были удивлены его появлению. Но лично я и Лана ожидали его приезд, я не думал, что он бы не смог приехать, проводить Максима «в последний путь» из-за боязни его родителей и т.п. причин. Родители Максима, что бы они не чувствовали по отношению к «любимому занятию» своего сынка и его «коллег», ничего не сказали против появления Никки, и были не против его присутствия дома на поминках, но все это, наверное, просто оттого, что было много свидетелей вокруг.
По поводу коллег - я еще думал, что, может быть, и Брендан (еще один помощник Макса в клубах) приедет проститься, но нет… С нами был лишь Никки, в чьем появлении я нисколько не сомневался. Но, честно признать, мы с ним обмолвились лишь парой фраз в тот день/вечер – он все больше молчал да слушал всех нас.
После Роберта, к телу Макса подошла Мириам (муж остался в стороне – он был лишь сопровождающим). Несколько минут провела возле него, говоря теплые слова в его сторону и все время срывалась на плачь, но брала себя в руки и продолжала вновь… В тот момент я лично увидел, как она боготворила его… Уж, не знаю, что значат для нее отношения с ее нынешним мужчиной, но то, что она готова была сделать Все для Максима – это факт. В этот момент я снова представил на ее месте себя. Я бы поступил так же! Боже, да! Я бы так же сделал, чтобы быть всегда с ним вместе! Мне стало очень больно в груди от мыслей, что затея Мириам не удалась… Она не хотела его убивать, она хотела только лучшего для него… Мне стало очень жаль ее, которая была так предана ему… Что было бы, если бы все удалось? Он оказался бы заражен, но терапия помогала, у них был бы ребенок и шикарный дом. Возможно, Макс перестал бы развлекаться с парнями и полностью отдавал бы себя любимым жене и ребенку… Да, многое могло бы быть, на самом деле, мысли и поступки Максима непредсказуемы… Но ясно было бы одно – со Мной бы он точно при таких обстоятельствах не встретился…
Подошла очередь меня и Ланы. Я не хотел идти туда, я хотел все так же оставаться лишь наблюдателем, не хотел, чтобы на меня смотрели остальные. Лана пошла одна, видимо, ей было, что сказать напоследок. Она пробыла у тела Макса недолго, лишь сказала пару добрых слов да прикоснулась к его руке. Возвращаясь обратно, мельком глянула на меня, мол: «Выбор за тобой, пойдешь или нет» и встала рядом. Тут же внутренний голос проговорил: «Ты должен подойти…» - и я тихонько начал выдвигаться вперед.
Мне было немного неловко оттого, что все смотрят на меня, а особенно, Никки, так как он был знаком со мной более тесным образом, нежели все остальные (Лану, в расчет, конечно же, не беру). С другой стороны, от присутствия того же Николаса, наоборот, становилось более комфортно, ощущалась некая безмолвная поддержка с его стороны.
Я подошел к открытому гробу и… замер. Все остальные что-то говорили, хоть пару слов да выдавили из себя, а я… Я просто не знал, что сказать. Все смотрели на меня, а Я смотрел на лицо Максима и не мог вымолвить ни слова…
Я смотрел на него и мою голову начали вновь посещать мысли-воспоминания. Что значил для меня Максим? Что значил для него я? Если бы он слышал всех нас, ему было бы приятно слышать все то, что говорили другие? Или он ждал этого момента, когда Я подойду, и буду думать об этом? Какое значение Я имею наравне с остальными? Есть ли какие-то особые привилегии для моей особы? Мне было приятно думать о том, что Максим предпочел бы всем остальным меня… Да, это было эгоистично с моей стороны, особенно, учитывая, как Мириам всегда относилась к нему и он, по крайней мере, в последнее время, осознал это… Но подобные мысли (о своей исключительности) не покидали меня. Было ощущение, что Максим ждал именно моего появления у его гроба… И снова почудилось, что я подошел к гробу своего отца…
Мне было абсолютно не страшно находиться с ним рядом, я совершенно не ощущал, чего бы то ни было отрицательного возле него, да и что он мне мог сделать? Голову начали наполнять мысли из прошлого…
Мне 14 лет. Ему уже исполнилось 18. Я и он в летнем лагере, вечером у костра, он с гитарой напротив меня – таким я его увидел в первый раз. Затем я у него дома, он дотрагивается до моей руки, затем целует в шею и в губы. Потом мы в его комнате, я первый раз делаю что-то ранее неведомое. Затем кадры его возникновения у входа на Базу – там, на парковке рядом с красным Феррари он мне является вновь, спустя несколько лет после расставания. Мы вновь оказываемся вместе в его постели, но так как он мне признается в своем заражении, наше общение переходит на другой уровень, более платонический, но мы все равно не прекращаем получать удовольствие от общения друг с другом. Мы отправляемся в теплую Ямайку! Солнце, пляж и вода… Я кормлю его горстью винограда, он аккуратно целует меня… Мы сливаемся в объятиях под теплыми волнами… После нашего возвращения, мы отправляемся в клуб «Индиго»… Я стою упершись руками в стену, его крепкие руки поддерживают меня сзади, целуя меня в ухо и шею, он шепчет всякие фривольности… Тепло его рук, скользящих по моему телу, тепло его дыхания, когда он говорит все это… И мы вновь оказываемся в его постели спустя столько лет… и снова я испытываю доселе неведомое чувство… когда рискуешь всем… но отдаешься любимому… А потом идут кадры в больнице…
Боже! Он был прав! Надо было прекратить общение уже тогда! Но это было невозможно сделать… никто не мог попрощаться друг с другом так рано… еще было слишком рано… А теперь идут эти кадры, когда он умирал… Его теплые щеки, его мягкие губы, к которым я прикасался каждый день при встрече… Его слова, что он говорил мне, признаваясь во всем содеянном в прошлом… и в чувствах сейчас… Его глаза в эти моменты…, слезы в его глазах, когда он прощался со мной… Его рука в моей руке… Такая теплая рука…
Мне так захотелось, чтобы он прикоснулся ко мне, так захотелось вновь ощутить все его тепло и энергетику, исходящую от него. Я прикоснулся к его руке, которая покоилась на его груди в тот момент… Такая холодная… Я посмотрел в его лицо... Оно было спокойно и совсем неподвижно… Уже столько времени прошло, а он все так же лежит… и ничего не говорит и не смотрит на меня… Почему он не смотрит на меня?..
В горле образовался комок, я трогал поверхность его холодной руки и мне так хотелось плакать… А еще мне хотелось поцеловать его… В губы при всех я не смог бы этого сделать, но в лоб – оно можно было, родители его так делали…
Склонившись над его лицом, дотронувшись губами до его лба… такого жесткого и холодного… Я быстро отпрянул, так как меня охватила волна осознания всего и вся. Я плакал просто навзрыд, то и дело, вытирая глаза руками. Я трогал его руку, просто таки держался за нее, и все смотрел в его лицо… Мне так не хотелось уходить от него, мне так не хотелось отпускать его! Казалось, что если я отпущу его, он навсегда исчезнет, поэтому я гладил его руку, плача навзрыд… Меня била дрожь, дыхание постоянно сбивалось, но я не мог оттуда уйти… К счастью, ко мне никто не подошел с утешениями, мне они были не нужны… Мне нужен был только Он! Мне все чудилось, что Максим хочет что-то мне сказать, но не может… Весь тот день мне хотелось вновь услышать его… Поэтому стоя там рядом с ним, я все ждал какого-то знака от него или чего-то подобного… Но он был неподвижен… Мне так не хотелось уходить от него… Пусть он был бы все в таком же виде, и холодный на ощупь, но мне хотелось постоянно смотреть на него и чувствовать его… Мне ничуть не было страшно рядом с ним, мне ничуть не было противно, целуя его… Мне не хотелось отпускать его… Мне все казалось, что это не просто мертвое тело передо мной, мне казалось, что передо мной нечто большее… Частичка меня…
Я гладил уже поверхность гроба и не прекращая плакал… Такая тишина вокруг… Слышишь ли ты меня? Видишь ли каким-то образом? Чувствуешь ли? Я верю, что ты где-то сейчас и я рассчитываю на то, что ты знаешь о моих чувствах к тебе… Спасибо Максим… За все тебя благодарю… Я пока не знаю, что буду делать дальше без тебя…, но я обещаю, что я никогда не перестану Любить Тебя… Ты создал МЕНЯ, ты был всем для меня, ты столько сделал для меня и не только… Я не назову своих детей твоим именем, но я обещаю, они всегда будут помнить тебя, как меня…
Я нехотя отпустил обивку гроба и молча вернулся на свое место… Я не знаю, сколько прошло времени, пока я стоял там, возле него и мысленно изливал душу, я не знал, что думали другие, кто видел мои слезы – мне было, в общем-то, все равно, что они думали, главное, мне стало… нет мне не стало легче… Но мне показалось, что я снова, как будто, поговорил с ним…
После меня к Максиму решил подойти Николас. Он приблизился к телу, дотронулся до руки совершенно спокойно… Выждал пару секунд, смотря Максиму в лицо… и тихонько проговорил: «Что я еще могу добавить? Джерри уже все сказал…» - мне понравилось, как он это произнес. Было ясно, что никто меня не мог слышать, я ничего вслух не говорил, лишь внутри себя, мысленно я обращался к Максу. А Никки это так произнес, будто, в самом деле, слышал меня…
Он продолжил: «Многие из здесь собравшихся совсем не знают меня, но ты точно знаешь, Максим. Так же, ты знаешь, что Ты был всем для меня. Ты создал Меня заново… Я не знаю, кем бы я сейчас был, если бы ты не повстречался мне на пути. Я не знаю, что будет завтра, что будет через год…, но я никогда не смогу забыть тебя и твои наставления по многим жизненным вопросам. Спасибо тебе за то, что ты не боялся быть самим собой и научил меня тому же самому» - он легонько дотронулся губами до его лба, развернулся и очень быстро подошел к нам и встал на свое место. Я не увидел слез на его лице, но мне показалось, что если бы не данная обстановка, он бы (в одиночестве) расплакался точно…
Когда все высказались, Батюшка совершил еще несколько необходимых манипуляций над телом Максима, после чего, было принято решение закрыть крышку гроба и опустить его в землю.
Я не мог двинуться с места, я все так же пристально наблюдал за действиями работников. Тихие слезы лились по моим щекам, когда я видел как мою Драгоценность опускают в землю… А я стоял в стороне и не смел им мешать… Было дикое желание отнять его у них, увезти куда угодно, чтобы никто и никогда не нашел его… Чтобы к Максиму имел доступ только я один… Потом, конечно, приходило осознание всей абсурдности моего такого желания… Но я ничего не мог с собой поделать, его тело опускали глубоко в землю, и я его теперь точно никогда не увижу!
Я подошел к яме и кинул в нее пару горстей земли, отошел. До меня и после, подобное проделали еще несколько человек, после чего, работники стали закапывать гроб с телом Максима. Я снова плакал, ни от кого не скрывая свои эмоции.
Когда яма была зарыта и родители Макса стали украшать могилку привезенными цветами… Я вдруг отметил тот факт, что теперь Максим будет рядом со своей сестрой… Через столько лет, но они вновь встретились… Правда, немного странно, что их родители до сих пор живы, а они уже нет… Мы поделились своими цветами в украшении могилки, после того, как поставили надгробный камень на свое окончательное местонахождение. Оказывается, Максим заказал его заранее, таким образом, ко дню похорон, камень с его фото был готов, а за те несколько дней, когда его не стало и до дня захоронения, работники написали на нем и нужную дату смерти.
Родители Макса, его тетка и моя Лана, поделились все друг с другом бутербродами, стаканчиками алкоголя и сока для запивки. Я, Никки, Роберт, муж Мириам да и она сама (в силу болячки) выпили только сока. В эти минуты, когда мы вновь встали вокруг уже готовой могилки Макса, на меня снова нахлынули мысли про собственность Максима и то, что его тело теперь навсегда останется там, под землей… А самое главное - он, скорее всего, об этом уже не думает и ничего не чувствует… Его уже 4-ый день нет… Он уже 4 дня назад знал, что я так буду плакать сегодня, он знал, что я буду думать об этом всем… Он уже 4 дня назад попрощался со всеми нами… Осталось теперь, нам, отпустить его… Чтобы он окончательно обрел Свободу…
В той самой квартирке Максима, устроили ужин, дабы помянуть его. Вернувшись с кладбища, еще какое-то время, девушки что-то готовили на кухне, прибегая в комнату, расставляли все это на столе, а потом уже всех окончательно пригласили за стол. Было странно находиться здесь, откуда я, относительно недавно, уехал… Было странно там находиться, в том плане, что нас было 9 человек…, но самого хозяина квартиры – Максима – не было… Даже на миг создалось впечатление, что мы его забыли там, на кладбище… С другой стороны, тут же приходило осознание, от вида его вещей и т.п., казалось, наоборот, он Здесь, скоро подойдет…
За столом велись вновь разговоры о прошлом родителей Максима, его тетки, его двоюродного брата – все, конечно же, отзывались о нем только положительно, вспоминали лишь самые приятные моменты, забавные ситуации. Мириам немного высказалась на счет их отношений, о том, что могло бы быть - о том, чего так и не случилось, но благодаря чему, она повстречала ее нынешнего возлюбленного и они уже готовятся к пополнению в семействе. Тут уже тема перешла именно на них, что, мол, дурная примета, беременной на похоронах присутствовать…, но она не могла иначе… Да и не верит она во всякие предрассудки, оттого надеется на лучшее.
Во время их такой чрезмерно положительной беседы, я задался вопросом: «Интересно, а родители Макса и другие его родные знают о том, что Мириам и ее муж ВИЧ-инфицированы? Не знают, скорее всего. Вряд ли бы они, зная это, так спокойно сидели бы с ними за одним столом и вытирались в одно полотенце» - на этот вопрос меня натолкнула Лана, которой снова удалось сесть рядом с Мириам на диване и которая, то и дело поглядывала на меня (севшего напротив нее на стуле). Мне почему-то показалось, что она немного нервничает, и я стал придумывать причины для этого – таким образом, ко мне пришел в голову выше написанный вопрос.
После основного горячего блюда, было решено сделать перерыв – он же, перекур. Так как в комнате находилась беременная Мириам, то отец Макса, Роберт, Никки и я решили выйти в кухню. Они закурили, а я просто разминал ноги, время от времени, отвечая какими-то репликами на что-либо. В основном, говорили отец Макса и Роберт. Еще какое-то время мама Макса крутилась на кухне, ставя чайник и приготавливая разные пирожные (я ей помогал их распаковывать и раскладывать), но потом и она ушла, отчего стало менее суматошно, но сложнее – требовалось как-то затмить тишину. Когда и отец от нас ушел, я думал уже тоже начать двигаться к гостевой комнате, как Роберт остановил меня: «Я видел, как ты плакал… там… Ты был его любовником? А как же девушка, для видимости?»
Я увидел, как Никки напрягся. Но я не был настроен выяснять отношения: «Ты думаешь, так плакать могут только любовники? И девушку все обязаны только из видимости заводить?»
Роберт: «Ты не ответил на вопросы»
Я: «Да, я любил и продолжаю любить его. И… нет, девушка здесь сейчас со мной, потому что мы так же любим друг друга, и она поддерживает меня во всем»
Роберт усмехнулся: «Хм…, интересно… Почти такая же ситуация и у меня. Уже три года как, в официальном браке состою, но… Не перестаю периодически задумываться о том, что было бы, если бы я продолжил свое общение с Максом?.. Нет, я предпочитаю женщин, но прошлое не дает забыть о себе… Знаете, кто был первым у Максима? О, да… Это был я… Только тогда получилось все несколько иначе, чем я предполагал… Хех, забавно… Сначала я его сделал, а потом он меня… Черт! Это был так мощно, что… Я испугался… И все, на этом наше общение прекратилось… Он увлекся таким собой, стал ходить по клубам, организовал сетку своих притонов… Нет, я бы не хотел быть, как он… Трахаться со всеми подряд, прикрывая это некой деятельностью… Немудрено, что заразился… Жалко, конечно, но… Ты знаешь, сколько у него было таких же, как ты? Десятки, может, сотни… Тебя это нисколько не смущает, или ты один из них…, ну, которые продаются за дорогие шмотки и авто? О, да… У Макса было все это, он был крутым… Я с ним изредка созванивался, когда надо было помочь матери, приходилось встречаться пару раз, потому знаю, о чем говорю…»
Из коридора вышла Мириам: «Роб, ты пьян. Уйди, пожалуйста, в комнату. Ты несешь какой-то бред»
Роберт: «А ты откуда знаешь, что я несу? Я с ним был с самого начала! Ха! Я трахал его! Ты была с ним какое-то время…, ну и что? Где он теперь? Там же, где ваш общий ребеночек…»
Мириам ответила сильной пощечиной и четко разделенными словами: «Иди вон отсюда…»
Роберт: «Ах, ты, сучка!» - он попытался еще что-то сказать, поглаживая щеку, но уже стал закипать чайник, поэтому предпочел уйти в комнату.
Я не знал, как реагировать на данное действо.
Мириам: «Не обращайте внимания, просто бесится, что ему ничего не перепало по завещанию. Он совсем его не знал, как человека, обращал внимание только на его кошелек. Максим рассказывал, как Роб бежал от него, поджав хвост, после того, как он его отделал в 15 лет =) Роб всегда завидовал успешности Макса, он знает, что Максим организовал не «какие-то притоны», а вполне успешные ночные клубы и неплохо зарабатывал на этом. Роб знал, что у Макса были роскошные автомобили, шикарный дом и несколько неплохих счетов в банках... И ничего из этого, не досталось старшему братику Боби» =)
Мы улыбнулись друг другу. Я хотел спросить ее об еще одном моменте из прошлого Макса, возможно, она знала ответ, но тут уже пришла мама Макса и тетка, стали наливать кружки чая и т.п.
После чая родители Макса, тетка, Роберт и муж Мириам разговорились на тему профессии последнего (я не запомнил, как именно она называется, что-то с биржевой торговлей связано было). Нам было не сильно интересно все это слушать, поэтому я и Лана, извинились и пошли в соседнюю комнату (спальню Макса), за нами потянулись Никки и Мириам.
Лана села на кровать и спросила: «Вот здесь вы это и делали?»
Я, проходя к противоположному окну: «Мда… В первый… и последний раз…»
Тут же присоединился Никки, вставший в дверях: «Ты все-таки решился?»
Я: «Да, мы спали с ним, предохраняясь, разумеется… Это было здорово…»
Никки хмыкнул: «Ну, еще бы…» =)
Мириам вошла в комнату, тщательно осматривая ее, остановилась у мебельной стенки, в отсеках которой были расставлены различные книги, альбомы, статуэтки и фотографии в рамочках. Она заметила одну из них: «Хех, это мы приехали к новому дому, там еще никаких ограждений не было, его только построили… Я даже, не помню, кто нас фотографировал…»
Я тут же подошел к ней, рассматривая фото в рамке: «Я никогда прежде не замечал ее здесь… Странно, обычно все детали сразу подмечаю… Ой, смотри, это же их семейный альбом, да?» - я потянулся к большому альбому, которого раньше так же здесь не замечал… Что такое? Почему?
Я взял его и обращаясь ко всем: «Давайте посмотрим? Я думаю, Максим был бы не против этого, недаром альбом оказался на виду…» - и тут меня осенила мысль, почему я не видел ничего из этого раньше? Но пока я помалкивал, держа свою мысль при себе.
Мы рассматривали фотографии родителей Максима - там многое было не ясно, ведь, мы не знали всю их родословную, оттого первую половину альбома мы пролистали быстро. Более подробно рассматривали маленького Максима: он укутанный в пеленку в младенчестве, на руках у родителей, его первые шаги, даже была фотография, где он сидит на детском горшке – наверное, многие родители, делают такие фото своих чад =) Разумеется, все фото были ч/б, и совсем не профессиональные ракурсы, но от этого они были не менее прекрасны. А потом мы дошли до части, где в их семье уже появилась маленькая Джиллиан… Просмотрели их совместные фото из детства, дошли до фотографий, где ребятам было уже по 7 и 10 лет и… Альбом закончился… Точнее, места еще было предостаточно, но фото больше не было… Последнее фото – где Максим, Джилл и их родители радостно улыбаются в камеру на фоне Рождественской елки и подарков…
Глядя на радостных родителей, я вспоминаю то, о чем давно хотел спросить Мириам: «А ты, случайно не знаешь, почему родители Максима так странно ведут себя? Я имею ввиду, что иной раз – они, вполне, нормальные люди, вон, как на этой фотографии – все выглядит довольно положительным. Но иногда, они говорят о Максиме в таком ракурсе, что… Создается впечатление, что он им что-то сделал такое… Я не знаю… Или это все только оттого, что у вас с ним ничего не получилось и он полностью переключился на мальчиков, а родители прознали об этом? Я не понимаю их агрессии в его сторону…»
Мириам, чуть помедлив, обведя всех взглядом: «А ты не знаешь, что случилось с Джилл?»
Я немного растерявшись: «В смысле? Она умерла маленькой, в возрасте 7 лет… Причем здесь это?»
Мириам: «Это верно, но ты знаешь, отчего она умерла?»
Я: «От какой-то болячки, она умерла в больнице, вроде как…»
Мириам: «Это тоже верно… Только не совсем от болячки… Это была опухоль…»
Мириам отвернулась от меня, посмотрела прямо впереди себя, на стенку, опуская взгляд в пол, тихо проговаривая следующее, словно, размышляя: «Он тебе не рассказал… Почему он тебе не рассказал?»
Я: «Разве только для того, чтобы ты мне это рассказала… Поэтому, когда уезжал в СПИД-центр, попросил остаться в комнате одному, и поставил это фото с альбомом на видное место, чтобы мы потом заметили… И я задал тебе этот вопрос… Ох, не томи… Что там произошло?»
Мириам: «В ту самую новогоднюю ночь, после этой сделанной фотографии на «Полароид», стали распечатывать подарки. Они тогда жили в ***, у них был свой небольшой дом. Так вот, в один момент, Максим отбирает коробку у сестры и бежит с ней в другую комнату. Таким образом, он ее спровоцировал на ответную реакцию, ему хотелось поиграть, и она побежала за ним. В другой комнате, они рьяно дерутся за эту коробку, Максим, конечно же, только играет. Джилл не понимает этого, всерьез злиться на него, плачет… На крики приходят родители, дабы разнять ребят… И как раз в этот момент, Макс не специально толкает Джилл и она падает на пол, задевая головой острый угол кровати. Крови не было, ничего такого не было, только спустя 4-5 дней, Джилл обращается к родителям с головной болью и плохим самочувствием. Так как ей было не сильно больно, да и у родителей было полно дел, решили не спешить с этим делом, не отправляться к доктору, а обойтись имеющимися обезболивающими и т.п. препаратами. Но по прохождению еще пары дней, Джилл вновь обращается с головной болью к ним, тут уже они едут на обследование к поликлинику, откуда их направляют в спец.отделение в детскую больницу – у Джилл обнаружили какое-то образование в мозгу… В итоге, после многочисленных исследований и проб, выясняется, что это тот самый ушиб спровоцировал возникновение некой опухоли, которая была… неоперабельной… Через пару недель, может, чуть больше, Джилл умерла от лопнувшего сосуда в той области мозга…»
Лана: «И они до сих пор винят его в этом? Но это же была случайность! Он же не специально ее толкнул!»
Мириам: «В том-то и дело! Все это прекрасно понимают, но им с самого рождения Джил, казалось, что Максим ревнует их к ней, оттого, делает в отношении нее всякие гадости. Хотя, сам Максим, наоборот, очень любил сестру… И пусть он не показывал своих эмоций после ее смерти, он сильно переживал о ее утрате и до самого последнего дня вспоминал ее»
Джерри: «Да, он даже меня попросил приехать с ним на ее могилку…»
Ники: «Прости, но мне кажется, что в этом случае, он преследовал иную цель – ознакомить тебя с дорогой на кладбище, где впоследствии он сам будет захоронен»
Джерри: «Верно, может быть и такое… Так или иначе, я не понимаю злобы и неприязни родителей в его сторону. То, что они стали свидетелями, как он ее толкнул – ну и что…? Удар, ушиб, сотрясение, ее физические данные, общее здоровье – вот, что спровоцировало рост опухоли… Ну, а уж слабость сосуда, из-за которого произошло кровоизлияние через пару недель – здесь уж, Макс совсем не причем…»
Мириам: «Это ты так считаешь… Ладно, пускай, мы все так считаем, но что в итоге? Мы сейчас пойдем к его родителям и скажем им о нашем негодовании? А может быть, вообще, все было не так, и Максим всем нам только сказки рассказывал? Может быть, в самом деле, он совершил в отношении нее что-то такое, из-за чего родители взъелись на него на всю оставшуюся жизнь… А стремился он так к сестре на могилку и желал, чтобы похоронили его рядом с ней из чувства некоего долга, своего рода, искупления вины… Ммм, как вам такая идея? Сколько раз мы становились свидетелями того, что Максим с нами лишь играл, словами, действиями, все равно – он всегда преследовал только свои цели, не считаясь ни с кем… Может быть, и в этом случае, избавившись от конкурента в виде сестры, он почувствовал себя единственным сыном, а значит Хозяином положения… Рассчитывал, что теперь все, чего он не захочет – будет его. Но родителей провести не удалось, и из-за этого у них начались постоянные пререкания и ссоры».
Джерри: «Да ладно, ты думаешь, в 10-летнем возрасте можно быть таким расчетливым?»
Мириам: «Я не имею ввиду сейчас тот самый момент, когда родители увидели, как Макс толкает Джил… Я вообще, предполагаю, что все могло быть совершенно иначе, не берите в голову эту сказку про "рождественскую ночь", все могло происходить в совершенно другие даты и в совсем иных ракурсах, отчего, кто прав, кто виноват, лично Мы сейчас точно сказать не сможем… Я тоже много времени не понимала родителей его за такое их отношение к нему, мне они сами ничего не говорили об этом инциденте, мне же, как-то неловко было спрашивать у них подобное, да и к тому же, Максим, вроде как, сам мне обо всем рассказал, не доверять ему - было бы тоже не совсем верно в моем тогдашнем положении… Так или иначе, спустя какое-то время, я начала задумываться: а что, если все было совсем не так? К сожалению, правды теперь узнать точно не удастся… По крайней мере, услышать версии 2-х сторон…»
Мы некоторое время так и сидели в тишине, переводя взгляды друг на друга.
Лана: «Прям, триллер какой-то получается…» - мы улыбнулись этому ее сравнению.
Никогда не забуду тот день и тот вечер. И не только потому, что это были похороны Максима, где я испытал на глазах у всех бурю эмоций. Еще тот день запомнился вот таким вот, обсуждением всего и вся, уже в домашней обстановке, на квартире Макса.
Мне очень понравилось разбирать и детально рассматривать вещи Максима, слушать истории Мириам из их общего прошлого и настоящего. Мне было приятно находиться рядом с ней и Ники – словно, именно эти люди были ближе всего к Максу, чем кто бы то ни было еще (имею ввиду самих родителей его и других родственников). Неизвестно, правда или вымысел – история, что наговорил Макс Мириам в свое время, стоит ли так уж верить этому рассказу? Как бы там ни было, теперь это все уже неважно. Главное то, что сам Максим теперь не страдает, душа его, если еще и ходит по земле, то уже в более спокойном состоянии... А уж, что там было в помыслах у кого – это их личные проблемы.
Прощание друг с другом прошло довольно душевно. Если с родителями Макса, его теткой с братом и даже с Ники, я попрощался весьма сдержанно, то в случае Мириам, я не смог обойтись парой слов, впрочем, как и она.
Я: «Мне было приятно увидеть тебя вновь и узнать от тебя некоторые вещи – ты мне очень помогла сегодня» - тут же я подумал о Лане, которая была неподалеку с Николасом, она мне тоже в тот день оказала сильную поддержку, но я не мог не сказать подобного Мириам, которая успокоила своими жизненными историями.
Мириам: «Мне тоже было приятно поговорить с тобой. Не буду врать, я была сильно удивлена, когда Максим, еще в больнице, сказал мне о том, что у него были какие-то отношения и главное, чувства! с мальчишкой из его прошлого. Я даже опешила тогда немного, никак не думала, что кто-то смог бы ужиться с Максом, да еще, чтобы он сам питал искренние Чувства к кому-то. Причем такие, чтобы осознанно завещать столько всего… А потом я вспомнила тебя… Ну, да, подумала я, милый мальчик, не более… А ты вон каким стал… Завидую тебе, у тебя сейчас все только начинается… Новая жизнь с любимой девушкой… Ты достоин всего этого, Джерри… И, поверь, сейчас, поначалу, будет нелегко, но ты смиришься с утратой и начнешь получать удовольствие от жизни вновь… Уж, поверь, я-то это знаю…»
Я: «Это ты сейчас про ребенка, который мог у вас быть? Тяжело пришлось?»
Мириам: «О, да… Ждать его появления полгода, уже все приготовить для него, и потом оп-па… и его не стало… Тяжело и больно тогда было… Но еще больнее было от того, что Максим узнал о том, что я совершила… Это непростительно с моей стороны и… Я никогда не смогу простить себе этого…»
Я: «Но ты должна постараться думать о хорошем, у тебя скоро будет малыш, кстати, кто: мальчик/девочка?»
Мириам: «Тебе действительно это интересно? =) Девочка. И я молю Бога, чтобы она была здорова… Только я виновата в смерти Макса, но еще не родившийся ребенок здесь не причем абсолютно…»
Я: «Я надеюсь, что все будет в порядке. И я желаю тебе… вам обоим с мужем сил, продолжая быть вместе, оказывая друг другу поддержку во всем… Будучи с Максом, я понял, как это не просто, когда ты ВИЧ среди здоровых…»
Мириам: «О, да, Джерри… Спасибо» - мы обнялись на прощание.
По дороге домой, за рулем автомобиля, я поделился с Ланой вышеописанными действиями и словами, а так же тем, что: «На удивление, мне понравилось то, чем мы занимались у Максима в комнате. Так тщательно рассматривали его вещи, от них веяло таким теплом… А еще я не ожидал, что Мириам столько всего знает о нем. Он делился со мной многим, но оказывается и ей он доверял».
Лана: «Мне она понравилась. И знаешь, я уже не сержусь на нее… Ну, из-за того, что по ее вине, в общем-то, Максима не стало… Это, почти то же самое, что и у Максима с Джиллиан произошло (если верить той истории Макса) – не нарочно… Просто так случилось… В этом плане, снова получается загадочное совпадение – что бы там не преследовал Максим в отношении своей сестры (не исключено, что в реальности произошла и версия Мириам), так или иначе, с ним самим случилось то же самое… Есть, чему поучиться…»
Но, даже с учетом положительного завершения вечера (более-менее, позитивный настрой появился), в ту ночь я плохо спал. Постоянно перед глазами крутились образы Максима в гробу, сновидения снились с той же тематикой, постоянно просыпался, ворочался подолгу. Сновидения не были кошмарными, но было постоянное беспокойство, нервозность… Лана, в свою очередь, тоже не могла уснуть, потому решили еще раз предаться разговорам о Максиме и вообще прошедших событиях. Так наступило утро…
