The All My Love
Спустя пару дней, после приятно проведенной ночи вместе с М-Доктором, я отправился в «Индиго». 2,5 часа пути по неизвестной темной дороге – это был кошмар. В помощь мне были приблизительные ориентиры (описанные Никки по телефону), да GPS-навигатор, которым я впервые пользовался, оттого, ни черта ничего не понимал, что он мне высвечивает и чего от меня хочет.
Мне нужно было встретиться с Никки, иначе, я чувствовал, свихнусь. Мне опять становилось не по себе, находясь дома и ничего не делая (выпало много выходных дней на работе). Мне срочно требовался для компании человек, который бы был, хоть как-то, причастен к Максу.
Перед звонком Николасу, раздумывал на счет того: «А не позвонить ли мне родителям Макса? Вот взять и позвонить?»
Судя по всему, родителям Максима я очень понравился. Наверняка, повлияло то, что я на похороны и поминки прибыл со своей девушкой-женой – мол, так правильнее, нежели Любовь Мальчиков, пускай даже с их покойным сыном…
Боже! Даже в те минуты (будучи у гроба сына) они стояли на своем. Честно, я бы в тот момент, слегка переменил свое отношение к своему «не правильному» ребенку. Признаться, я все это время (еще со времен моих посещений Макса в больнице) думал, что они, хоть чуточку, но изменили свое отношение к однополой любви. Ведь, видно же невооруженным глазом, что я с ума сходил от Макса, и как он был ко мне неравнодушен… Как можно не верить в такую Любовь? Возможно, я, конечно, слегка перегибаю палку – должно быть, родители тогда, в самом деле, поверили в наши обоюдные чувства. Просто, они, как и большинство, не смогли (и не могут, по сей день) Понять их….
Так или иначе, к родителям Максима, я ехать ради разговоров точно не посмел бы, тем более, на ночь глядя. Слишком личное мне хотелось обсудить, а они же, не Понимают… Так хотелось, чтобы кто-то сильный был подле меня. Кто-то, кто бы крепко обнял и сказал, что: «Все будет хорошо» Понимаю, дурацкая заезженная фраза, которую я раньше терпеть не мог…. Но тогда, в машине, с мокрыми от слез глазами, мне так хотелось, чтобы кто-нибудь ее мне сказал…
В такие моменты, мне представлялся никто иной, как мой Максим… Потом вспоминалось, как нечто подобное, совсем недавно, произошло на Базе с М-Доктором. Хотелось именно крепкого мужского объятия (я чувствовал себя настолько уязвимым и хрупким в тот момент).
В принципе, в тот вечер, когда я направлялся в клуб «Индиго», я мог бы получить огромное количество таких объятий, но мне претила одна лишь мысль, что я, еще не совсем отойдя от потери Макса, окунусь в жесткий разгул… Поэтому я сконцентрировался на дороге, в ожидании момента, когда мне предстоит увидеться с Ники. Его объятия, честно признать, не входили так же в мои планы. Мне нужны были от него лишь разговоры…
Когда подъехал к клубу, воспоминания о моей первой поездке сюда с Максимом и встрече с Никки, заполонили голову. Но что-то поменялось…. Нет, конечно же, никакого траура (черных занавесок на окнах и таких же вывесок перед входом) не было. Никто бы не стал останавливать «поток клиентов» из-за ухода Макса, пусть он и являлся основателем сетки клубов.
Просто, я обратил внимание, что в прошлый раз, хоть и была зима, но на улице было много народа, автостоянка была почти забита, а перед входом в клуб, играла музыка. Сейчас было еле слышно музыку, а людей, практически, не было. В тот момент пришло некое сравнение, быстро пробежавшее в голове, не без пафоса: «Пока жизнь была в Максе, она была и в клубе. Сейчас Максима нет, и клуб тоже угасает».
С такими думами я вышел из автомобиля и направился к дверям. На мое удивление, секьюрити меня пропустил без лишних вопросов - скорее всего, Николас предупредил его, показав мое фото.
Как бы я ни пессимистично был настроен входя в эти двери.... Как бы я не ожидал увидеть здесь запустение и пару-тройку «голубков» у барной стойки… Я ошибался, причем крупно. Если снаружи, клуб казался почти мертвым (разве что, неоновая вывеска говорила об обратном), то внутри клуба жизнь била ключом!!!
С моего прошлого приезда, ничего не изменилось. О смерти Максима знал лишь персонал сетки клубов. Еще, наверняка, в ходе бесед с постоянными клиентами, кто-то из парней обмолвился, да не суть… Я к тому, что внутри клуба царила все та же атмосфера полной вседозволенности – попросту – разврата…
Но мне абсолютно не хотелось веселиться. Я был там совсем один: «И чего приперся на ночь глядя?» - думал я про себя. Направился к бару, дабы чего-нибудь выпить. Скорее, для некой раскрепощенности, что настигала меня вскоре после этого. Мне это было необходимо для общения с Никки.
Безусловно, смерть Максима нас сблизила больше, чем самый интимный контакт. Хотя, конечно, это я про внутренние душевные чувства говорю. Тем, кому они не свойственны, этой моей фразой не проникнутся…
Никки сколько угодно мог трепаться с парнями о Максе, но в ответ, он бы мало что получал. Никто больше близко с Максимом не был знаком, кроме как него самого. Ему тоже хотелось просто обсудить это все: сложившуюся ситуацию со мной, с клубами и с завещанием, которое заранее Макс приготовил, и которое ему сам Никки помогал оформлять.
В моменты наших с Никки интимных контактов, конечно же, я его ничуть не узнавал внутренне (духовно), да мне это и не нужно было. Наоборот, я стремился сохранить прохладность отношений, дабы в будущем, так же, запросто приезжать сюда и спать с ним без угрызений совести. Но после ухода Максима, все переменилось. Я чувствовал, если я не сближусь с ним, я рехнусь. Мне нужно было просто провести время с ним (вне постели, бесплатно), тупо меля языком…
Я, конечно же, ему нравился – он сам в этом мне неоднократно признавался. И я не думаю, что это были лишь слова в порыве страсти «для дела» - нет, то было искреннее восхищение, сродни моему восхищению Максимом.
Никки, как и многие мои приятели, так же, неоднократно замечал мою схожесть с Максом. Помимо использования мной любимых фраз-словечек Макса, похожих взглядов и жестикуляций, улыбок и т.п., я привлекал Никки и как «Любовь Максима». Учитывая, что Макс мало к кому привязывался за свою жизнь вообще, познакомиться с Его любовью – это, вообще, шик! Я был «уникум» в своем роде. Никки было очень интересно узнать о прошлом Максима. А так как я очень открытый человек, и мне так же хочется выговориться – я не стану скрывать от него такую информацию…
Я попивал коктейль возле стойки бара, погруженный в свои думы, когда ко мне сзади подошел Николас. Поприветствовал и предложил пройти наверх, в номер, дабы мы могли поговорить наедине, без посторонних глаз.
Никки: «Привет. Ты хотел поговорить? Пойдем наверх, в комнату, здесь слишком шумно»
Когда мы поднимались по лестнице наверх, наверняка, в тот момент, некоторый персонал подумал, что Никки ведет за собой еще одного своего клиента, посему не слишком пристально рассматривали меня, из-за чего плохо запомнили… А, впрочем, сейчас нам совершенно нет дела до того, кто и что о нас тогда подумал…
Мы зашли в однокомнатный номер с просторной уборной. Комната была выдержана в сиреневых тонах: темно-фиолетовое покрывало на кровати контрастировало со светло-сиреневыми обоями комнаты и такой же тюлью у окна, по краям которого и чуть сверху шли темно-сиреневые гардины. Из мебели, при входе, сразу же выделялась большая кровать с прикроватными тумбочками, и только потом, где-то у окна замечался еще один небольшой диванчик с журнальным столиком и ТВ напротив, под которым находился сейф и мини-бар, так же, в углу комнаты стояла большая напольная ваза с каким-то экзотическим цветущим растением. Сразу становилось понятно, что над дизайном помещения работал кто-то из профессионалов, чувство было, что остановился в неплохой гостинице.
Никки расположился на легком шелковом покрывале, улегшись на живот и подмяв под себя одну из больших подушек. Я же, аккуратно пристроился рядом, придвинувшись почти вплотную к подушкам, что были прислонены к стене у изголовья кровати.
Пауза в несколько секунд. В этот момент можно было услышать музыку, что играла внизу.
Он: «Ну и… Чем займемся?» - он с выжиданием смотрел на меня, подняв голову от подушки.
Я: «Я просто не знаю, что мне делать...»
Он: «Жить дальше» - он сразу понял, о чем я желал говорить.
Я: «Легко сказать… Как?! Я потерял ко всему интерес. На работе, как машина выполняю все действия… Берусь за что-то, но не испытываю особых эмоций во время исполнения какого-либо дела. Все стало каким-то бессмысленным для меня…»
Он: «Надо найти новый стимул жить и двигаться вперед. Поставь перед собой какую-нибудь цель, и попытайся достичь ее»
Я: «У меня нет никаких целей… После смерти Макса я ничего не хочу. Я, словно, потерял самого себя. Я уже не помню, каким я был прежде, до встречи с ним. Наверное, ты прав, да и я это сам осознаю – нужно попытаться воспринимать произошедшее, как должное, и научиться жить без него, но… Я не помню, как это, жить без него?
Он открыл мне нового меня, поэтому моя прежняя жизнь теперь кажется столь скучной и безвкусной, что мне нисколько не хочется возвращаться к ней. А познавать новые свои грани без Макса, мне, честно признать, немного страшно и неловко, да и… Тут же совесть просыпается, мол, его недавно не стало, а я уже зажигаю с кем-то, или, что Лана скажет на мое такое поведение? Сидеть дома, откровенно говоря, надоело, да и там мысли в голову только и лезут, что о Максе… Здесь немного проще, как бы парадоксально это ни звучало. Вроде как, этот клуб – самая, что ни наесть, обитель Максима, а мне все же стало чуть легче…»
Он: «А почему ты захотел встретиться со мной?»
Я: «Я хотел поговорить о нем с кем-то из его недавнего окружения»
Он: «Ты мог поговорить о нем с любым из персонала всей сетки клубов. Почему именно я?»
Я: «Ты был единственным из его коллег, кто ухаживал за ним в больнице, и приехал после всего, на похороны»
Он: «Почему ты думаешь, что это не было приказом с его стороны? Если бы не я, так кто-то другой точно так же исполнял бы все его просьбы. Я был его заместителем, я делал только то, что он мне говорил. Приехать к нему на похороны и далее, к нему домой, посидеть там – была, своего рода, дань памяти и уважения»
Я: «Нет… Это не так… Ты не мог так поступить…»
Он: «Почему же нет?»
Я: «Ты другой… Я чувствую это. Когда я видел тебя рядом с ним… Ты так на него смотрел… Этот взгляд… Он какой-то особенный… Я так же на него смотрел в свое время… Так не смотрят на простого своего коллегу или начальника, это что-то другое…»
Он: «Интересно, как ТАК я на него смотрел?» - Ник пристально воззрился на меня.
Я: «Хм… Точно так же, как ты сейчас смотришь на меня…» - с улыбкой произнес я, после чего, Николас тут же, с ухмылкой, потупил голову.
Я: «Я ехал сюда с надеждой обрести поддержку с твоей стороны. Мне почему-то казалось, что ты после его ухода, можешь чувствовать то же, что и я.
Все это время, уже больше 2-х месяцев я, то и дело, вспоминаю о нем. О том, что было в нашем прошлом, что было, когда он вновь приехал ко мне, чем мы занимались на Ямайке, и по приезде обратно в город, в этом клубе. Мне так хотелось вернуть все эти моменты, так хотелось вновь ощутить его тепло рядом, его дыхание позади меня, услышать его голос… Но проходили секунды и ничего не изменялось, как был я в комнате один, так один в ней и оставался. А потом приходили мысли о его состоянии в больнице и на кладбище… Видеть его медленную и мучительную гибель каждый день, а потом целовать холодную плоть в гробу – это было очень жестоко…
Но, как ни парадоксально, мне хотелось говорить о нем. Сейчас я понимаю, каким доставалой я был для своих близких. Я тогда не понимал, что мне нужно не просто говорить о Максиме, а чтобы кто-то составлял мне компанию, чтобы получались диалоги. И чтобы вопросы задавались не только мне, чтобы кто-то помимо меня рассказывал что-либо о нем. Но среди моего окружения, больше не осталось таких людей.
Меня окружало такое большое количество народа, а никто не мог ничем помочь. Я не понимал сам себя, оттого злился на других. Мне было так одиноко среди них, так хотелось вернуться в то время, когда еще был Максим, захлебнуться вновь теми чувствами, что сопровождали меня всегда, когда я был рядом с ним. Мне казалось, ты мог испытывать нечто подобное…, поэтому я приехал именно к тебе»
Спустя пару секунд.
Он, поднявшись на локтях и смотря впереди себя в стену: «Черт… А я, ведь, сейчас мог тра**ться с каким-нибудь красавцем-парнем, который бы жестко имел меня в зад, не е*я мне мозг. Вместо этого мне приходится слушать тебя, размазывающего сопли по подушке…» - на последних словах, он слегка повернул голову в мою сторону.
Мне стало так обидно и больно…
Я: «Хорошо. Я понял. Извини, у тебя еще есть время успеть подцепить кого-то для нескучной ночи. Прости за то, что отнял драгоценные минуты, я поеду обратно к себе…»
Я стал придвигаться к концу кровати, чтобы уйти. Как только я опустил ноги на пол, уже собираясь подняться, Никки проговорил тихое: «Стой…»
Он приблизился ко мне, сел у края широкой кровати, скрестив ноги. Смотря на свои руки, теребящие легкое покрывало, он проговорил: «Прости. Я на самом деле другой… » - поднял глаза на меня. – «На самом деле я не такой бесчувственный циник, как могло показаться. Я не хотел тебя обидеть, просто все это… Приезжаешь ты и напоминаешь о всем том, что я так долго пытался забыть…»
Никки забирается выше по кровати на подушки, ложится на них и, тяжело вздохнув, устремив взгляд в потолок, говорит: «Я не мог спокойно спать… Поэтому, я попытался забыться в сексе… Первые 2 раза помогло, и мне показалось, что вот оно – излечение. Я стал почти каждую ночь проводить в объятиях разных людей, пытаясь убежать от ужасных образов Максима, которого я видел в последние дни в больнице и тогда в гробу… Так и знал, что не следовало браться за все это… Заниматься всеми его делами… И зачем-то приперся тогда на кладбище… Мог бы сейчас спокойно спать и не думать ни о чем…»
Я забираюсь по кровати выше, к нему.
Его глаза повлажнели, казалось, он мог сейчас заплакать, у меня самого стали наворачиваться слезы, от очередных представлений Макса в гробу, а еще, учитывая недавние разговоры с М-Доктором, тогда Макс был после вскрытия…
Ник прикрывает глаза, я его не тороплю, со временем, он продолжает: «Я просто не мог иначе…Он столько всего сделал для меня, он стольким вещам научил меня… Я не мог отказать ему в какой-либо помощи. Я не мог не приезжать к нему, отказать в поддержке в такие трудные для него минуты. Вечерами я сидел с ним, составляя завещание и оформляя другие документы, а днем я занимался делами в клубах. Брендан и остальные отказывались быть причастными к личным делам Макса, своих проблем хватало. Но находящийся при смерти Максим, никак не смог бы все решить в одиночку. К юристам он не хотел обращаться по ряду причин, так что… Кто, если не я мог помочь ему со всеми этими делами?!» - вопрос был риторическим, но он посмотрел на меня так, словно, в самом деле, задавал его мне.
Сделав небольшую паузу, Никки продолжил: «Он был таким сильным, таким… все умеющим… Когда я был рядом с ним, казалось, что мы все сможем, все сумеем, нам все под силу, если были какие-то проблемы с клубами или клиентами.
Я в своей жизни, еще до встречи с Максимом, научился не отступать при первых неудачах. Научился, во что бы то ни стало, преодолевать препятствия, особенно, если там, вдали, виднеется твоя заветная цель. С ним я понял ценность всего этого… На самом деле, не настолько важна цель, сколько путь, что вел тебя к ней…
Когда его не стало… Стало так пусто… Я оказался один… Снова один, как и был до встречи с ним… Нет, у меня были друзья-приятели-коллеги, но все они не значили для меня что-то такое, за что следовало бы бороться…
После его ухода, стало очень одиноко. Я почувствовал слабину в себе, как будто, в один момент не стало уверенности в завтрашнем дне, как будто Максим был гарантией того, что все будет хорошо… Как будто выключили свет, на который я шел, в вечности которого я был всегда уверен… Я оказался вновь один… во всепоглощающей Черной дыре, которая из себя ничего не представляет, но заглатывает все в округе…
Мне тоже хотелось говорить о нем… Но в клубах никто особенно не знал Максима, поэтому получалось, что я, раз за разом, рассказывая коллегам про него, прокручивал одну и ту же пластинку для самого себя. Он так огородил себя от других, что все боялись связываться с ним. Чисто рабочие отношения, приказ есть приказ и все такое. Я с самого начала не мог взять в толк, почему у всех такое отношение к нему? Да он даже никогда особенно резко не высказывался о чем-либо, не было никакого приказного тона, откуда они все это взяли? Создалось ощущение, что я слышу совсем другие слова от него, нежели все остальные. Я не ощущал в его словах никакой резкости и повышенных тонов.
Наверное, я просто был влюблен в него. Я был обескуражен и восхищен им, который позволял мне находиться рядом с собой и который позволял мне, иной раз, дотрагиваться до себя. Я не знаю, правда, влюбленность ли это была, сильное чувство любви и преданности или что-то совсем другое… Я хотел с ним переспать – это факт, но мне так же были приятны и платонические отношения с ним. Просто говорить с ним, смотреть на него, просто быть рядом – этого было достаточно…»
Я: «Мне это так напоминает собственные ощущения…»
Он: «А потом появился ты…» - будто, оскорбившись тем, что я прервал его, сообщил недовольно Никки. – «Он просил меня найти тебя, разузнать, где бы ты мог находиться, чем мог бы сейчас заниматься. Я понятия не имел, зачем ему это было нужно? В смысле, я не понимал, зачем он желал ворошить прошлое: вы были вдвоем когда-то, но все, это время прошло, зачем нужно было возвращаться к этому, я не понимал… Мне казалось, что ему было достаточно меня, что был с ним рядом и мог исполнить любую его просьбу… Скорее всего, я просто ревновал тебя к нему. Пусть я был с Максимом все то время рядом (около 3-х последних лет), он отчего-то захотел найти тебя, а после вернуться к тебе, чем-то ты его пленил… Когда я повстречал тебя, я стал догадываться чем именно…
Он хотел вновь оказаться рядом с самим собой… За столько лет кутежа в ночных клубах, как на административной должности, так и просто, в качестве одного из клиентов… Максим, казалось, потерял себя… И, безусловно, он чувствовал, что его самочувствие стало заметно ухудшаться, значит, нужно было спешить… Он хотел, вновь, вспомнить, как это – быть самим собой? Только с тобой, теперь, это было возможно осуществить…»
Я: «Если бы не я, то ты бы отправился с ним на Ямайку, наверняка. Если бы не тот жалкий клочок бумаги с моим прежним адресом, забытый у него на старой квартире. Если бы моя сестра тогда ему не открыла дверь… Если бы мы переехали в другое место, если бы что-то со мной случилось и вы бы не нашли меня… Ты бы поехал с ним на Ямайку и смог бы осуществить все то, что ранее считалось между вами под запретом…»
Никки: «Да, если бы тебя не оказалось на месте… Все это было бы со мной, наверняка. Но я самолично пустился в поиски тебя, я мог бы этого вовсе не делать, но я считал своим долгом, попытаться сделать это для него… Ты оказался на месте…
Я тогда безумно завидовал тебе, который получил все это, практически, ничего не сделав для этого. Было обидно находиться в стороне, лишь исполнять его просьбы, оставаясь при этом, то заместителем в клубах, то личным водителем, то юристом, то сиделкой, то еще кем-то…
Успокаивал себя тем, что делаю тем самым приятное ему, без меня он бы со всем свалившимся ворохом проблем и обязанностей точно не справился. Вы отдыхали на Ямайке, а я здесь улаживал проблемы с клубами. Вез вас из аэропорта домой, а на утро предстояло быть в адвокатской конторе, где были готовы некоторые документы для оформления сетки клубов на твое имя… Ты тогда даже не подозревал об этом всем…» - мы посмотрели друг на друга.
Я не знал, что сказать. Внутри меня присутствовало дурацкое чувство, сродни, извинению перед Николасом, за то, что я вот такой и у меня все это было, в то время, как он пахал, как папа Карло… В то же время, я четко понимал, что мне извиняться было не за что, так как все вышеперечисленное было инициативой только Максима.
Ник, наверное, понял двойственность сложившейся ситуации, потому предложил: «Ладно, уже поздно. Теперь ты явно никуда не поедешь, давай ложиться спать»
Он отправился в ванную комнату, а я стал расстилать постель – тут же пошли воспоминания о том дне, когда мы баловались в похожей постели во время моего "мальчишника", но когда нас еще было 3-ое. Потом я вспомнил о том, что за перегородкой есть диван, может быть, мне стоило бы лечь на него?
Никки из ванной комнаты (в футболке и трусах) сразу же направился к кровати, я поинтересовался про диван, на что он дал ясный ответ: «Да, забей… Что мы, непорочные жених и невеста, спать на разных ложах? У нас уже был секс…» =)
Я отправился в душ, где еще раз предался воспоминаниям, когда я и Максим были в клубе "Fried Cock" и, как он тогда намыливал меня мочалкой с душистой пеной. А потом мы, распаренные, вышли из ванной и направились к кровати, где нас уже поджидал Николас, развратно поливающий себя медом из прозрачной пачки.
К счастью или, к сожалению, в этот раз клуб был другим и, когда я вышел из ванной комнаты, то увидел Никки, прикрытого легким одеялом, рассматривающего что-то в мобильном телефоне. Ни о каких развратностях он явно сейчас не помышлял, по крайней мере, не с моим участием в ту ночь.
Я залез под огромное одеяло, что запросто укрывало нас двоих. Он тут же отложил телефон, устраиваясь удобнее на кровати. Я ожидал какого-либо вопроса с его стороны, хоть какой-нибудь пошлой шуточки, что касалась бы меня или нас в тот момент. Но нет, он только повернулся в мою сторону, отчего уже вопросы стали приходить мне.
Я: «А вы с ним когда-нибудь разговаривали о ваших отношениях? Я просто сейчас вспомнил о нашей с тобой первой встрече, о «мальчишнике», что вы мне, так же, в январе устроили… Он тебе заплатил тогда, много?»
Ник потупил взгляд, медленно повернулся на спину, вздохнул и заговорил: «То, что было в нашу первую встречу – там, внизу, в секс-коридоре… Это нормально. Я, отчасти, сам этого хотел. Ты мне был симпатичен, ты мне был интересен. Мне было любопытно попробовать доставить тебе такое удовольствие, какое ты прежде не испытывал – все дело было в обстановке и в моем умении выполнять свои действия четко по плану. Сработало – тебе понравилось. Тогда Максим мне ничего не дал за это, но я и не рассчитывал на какую-либо плату. То был экспромт с моей и его стороны, все остались довольны – это главное.
А вот потом был «мальчишник» в «Fried Cock» - за него мне уже заплатили. Причем, знаешь… Это было так сделано...» - Ник повернулся ко мне, смотрел на меня. – «Я не хотел брать эти деньги… После ночи, ранним утром, Максим подловил меня, уходящего из номера, и заставил принять эти деньги. Сумма была не маленькая, я так и думал, что если он будет платить, то получится больше, чем по обычному прайсу. Но все это неважно, главное то, что… Я, как мог отнекивался, но он таки запихнул мне их в карман джинсов. Мне самому было противно брать эти деньги…»
Ник, вновь, лег на спину и продолжил говорить, смотря в потолок: «Тогда я впервые почувствовал то, что, вроде как, должен был бы испытывать каждый раз, после ночи с клиентом… Да, я шлюха, но… Вот тогда утром, когда Максим запихивал мне банкноты в карман было невероятно обидно за все мною проделанное, такая сильная обида… Казалось, что меня, действительно, поимели… Ведь той ночью, когда я все это делал… Да, сначала я делал это, чтобы доставить удовольствие тебе – если бы дальше этого ничего не пошло, я бы спокойно принял деньги, но… Получилось так, что, к нам стал присоединяться сам Максим.
Когда он оказался позади меня, когда стал всячески ласкать меня своими сильными руками, проговаривая всякие слова рядом с ухом, затем, целуя горячими губами в шею… Когда он и мне позволил делать с ним разные вещи, что раньше было строго под запретом… Когда я узнал, что значит «быть с ним», ощутить всю его мощь и власть! Когда мы втроем были частями одного целого… Когда мы занимались все вместе этим на протяжении энного количества времени, после чего, изнеможенные упали на кровать… Когда не существовало другого мира, кроме как этой комнаты с нами… Вот, когда после этого всего, на утро тебе дают деньги за «приятно проведенное время»… Становится жутко неприятно от всего… Тебя, будто, возвращают на землю. Ты понимаешь, что ты – никто здесь, обычная шлюха, которую в очередной раз поимели… И, вроде бы, такое происходило множество раз до этого, и я сам себе находил партнеров для ночи… Здесь я так же, был сам на все согласен, но… Так обидно… Когда он все это проделывал, когда он так на меня смотрел… Мне, вдруг, показалось, что… может быть… я ему нравлюсь? Может быть, он так же любит меня, как и тебя? А потом эти деньги…» - Ник стал таким грустным, что казалось, вот-вот заплачет.
А потом резко перевернулся на живот и быстро заговорил: «Нет, это все, на самом деле, можно легко объяснить. И чего я тут нюни развел? Ведь сам так много раз признавался ему, что был бы не прочь однажды с ним переспать. Он мне говорил то же самое. Из-за болячки этим нашим мечтам пришел конец, но он, с течением времени, нашел выход вот в таком сексе, когда он мог бы быть рядом с нами тоже – это было, поистине, здорово!
И я даже не совсем уверен, что именно я к нему испытывал тогда… Вряд ли это была любовь… Влюбленность, интерес, запретный плод – мне хотелось попробовать то, о чем все говорят, но никто ранее не пробовал. Безусловно, я потом ходил, гордился тем, что мне одному из всей команды удалось, почти что, переспать с ним. Не думаю, что Макс ранее с кем-то из персонала Сетки чем-то подобным занимался. Я сам сильно не распространялся, но многие стали расспрашивать меня о той ночи, когда я «ублажал возлюбленного Максима», тебя, то бишь. Ну, как-то так и получилось, что в разговорах проскользнул намек на то, что я видел его обнаженным, что он сам лично что-то делал со мной и позволял мне тоже прикасаться к нему.
Что же до моего угнетенного состояния после той ночи… Когда я был вынужден принять деньги и тем самым, будто, подтвердить - то, что между нами было – был просто секс, причем, где большая его часть была направлена на тебя, Джерри. В последующие дни я стал более осторожен в своих эмоциях с ним. Вообще, стал внимательнее к самому себе, на что я обращаю внимание и почему? Я слишком был увлечен Максимом, я слишком его обожествлял, поэтому было столь велико мое разочарование, когда, вроде бы, достиг того, чего так давно хотел, но… Не получил тех эмоций, какие ожидал, отдача получилась иная, нежели я ее себе представлял… С тех пор я стал более сдержан в эмоциональном плане, даже, можно сказать, более холоден со всеми. Я не хотел больше обжигаться, обманываться на чувствах… Я переживал за его состояние здоровья тогда весной, но уже легче переносил свое присутствие рядом с ним. До меня, вдруг, дошло, что он ко мне, возможно, не испытывает (и не испытывал никогда) того, что творилось у меня в душе по отношению к нему. Он был больше увлечен тобою, и я не в силах был бороться с тобой, да и незачем… Я просто исполнял его просьбы, я просто был рядом… Не исключаю, что он все это делал специально… Сначала показал мне увлеченность мною, а потом, вдруг, резко, пошел на попятную – возможно, он хотел защитить меня от моих собственных чувств, чтобы я стал более прохладен к нему и тем самым смог более спокойно отпустить его…»
Я: «Максим – очень загадочная личность. Не всегда бывают понятны его поступки, тогда как он, на самом деле, преследует очень благородные цели.
Мне кажется, то странное чувство, что ты к нему испытывал – это и была та самая Любовь, о которой все говорят… Я окончательно это понял, оказавшись рядом с ним… Только потом я осознал, что я испытывал его и раньше не раз… Особенно сильно оно было ощутимо рядом с Ланой… Но понял я это только с Максом…
И да… Ты ему тоже нравился. И это было не просто желание переспать, ты ему нравился именно на духовном уровне. Ведь, я почему раньше упомянул возможную вашу поездку на Ямайку, если бы вы не нашли меня… Потому что Максим испытывал к тебе особые чувства, если бы он хотел с тобой просто переспать, он бы сделал это уже давно, и тут было дело не в болячке. Ты ему нравился, как человек, как партнер… Не столько по бизнесу, сколько по душам… Я уверен, что он испытывал к тебе самые теплые чувства, он любил тебя так же, как и меня… Это такая странная любовь, что кажется, будто он – твой отец, а ты его сын, и в то же время, вы можете спать вместе» =)
Ник улыбнулся: «Даа… Он столькому меня научил… Я и до него был знаком с некоторыми техниками, но с ним… Я понял ценность всего этого. Я понял, зачем я это делаю»
После небольшой паузы, я: «Спасибо. Мне стало значительно легче»
Никки: «Да, мне тоже… Выговорился. Другим нельзя было все это сказать. Не поняли бы… Тебе можно...»
Мгновение спустя, он же: «Хм…Забавно… Ты знаешь его с одних позиций, а я с других, но мы все равно оказались в одной лодке»
Я: «Как-то начало фразы пошловато прозвучало» =)
Никки: «Ему бы понравилось =) Ну, раз нам обоим полегчало… Предлагаю дальнейшее сотрудничество. К тому же тебе, так или иначе, придется, в скором времени, приехать сюда, дабы подписать некоторые документы. Надеюсь на твою сознательность в этом вопросе…»
Я: «Ох…, ну я же говорил, что ни черта не соображаю в администрировании чего-либо…»
Никки: «Не парься, все будет под моим личным контролем. Я просто предупредил. А сейчас давай спать… Хех, ты, наверное, и не ожидал от меня услышать такие слова, надеясь на что-то большее?»
Я: «Ничего подобного…»
Никки: «Максима нет, так что и секса с тобой теперь тоже не будет… Если, конечно, не за определенную плату…»
Я: «Я даже об этом не думал… Спи спокойно, дорогой товарищ, не беспокойся за свою… сохранность» =)
С улыбкой, Ник отвернулся от меня. Я еще какое-то время подумал о всем том, что произошло за вечер и за предыдущие дни. Этот вечер казался таким долгим, и в то же время, я ясно осознал, что именно этого мне и не хватало… Кажется, я выбрался из своей комы… Мне стало интересно общаться с Никки =)
На следующее утро, еще не совсем осознавая, сплю я еще или уже нет, мозг начал вспоминать похожие моменты из прошлого. Во все предыдущие похожие разы, я никогда не видел Никки рядом с нами (со мной и Максимом) на кровати утром. Ожидая, что и в этот раз произойдет то же самое, я открыл глаза.
Он был рядом… Тихо посапывая, подоткнув под себя одеяло, он лежал рядом. То утро оказалось самым первым из последующей чреды, когда мы стали просыпаться вместе… =)))