The All My Love
Прошло полтора года с нашей последней встречи с Мириам и от ее последнего звонка. Она почему-то решила вернуться ко мне, причем, без предупреждения.
Я встретил ее на ступенях той квартирки, которую я продолжал снимать в пригороде *** - данная жилплощадь была ближе к клубам, чем городская квартира.
Мириам сидела на чемоданчике возле двери, вид у нее был неважный.
Я: «Дарова… Ты чего тут делаешь?»
Она: «Можно я у тебя переночую?»
Я: «Что случилось?»
Она: «Я так устала, и так хочу спать…» - она закрыла лицо руками.
Я: «Конечно, пойдем. Поднимайся…»
После душа, за кружкой чая, я не мог не сказать: «Тебе повезло, что я сегодня решил приехать именно сюда. Я запросто мог бы остаться в «Индиго» или поехать в город… Я часто теперь так делаю…»
Казалось, она меня совсем не слушает. Она смотрела на меня, тихонько улыбалась и молчала. Лишь ее периодические кивки головой в такт моим словам, делали ее вменяемой в тот момент.
Когда мы улеглись в постель, она произнесла:
«Я поняла, что не могу без тебя… Поэтому вернулась. Я настолько к тебе привыкла, что я не могу быть с кем-то другим… Да, пробовала, но… Я все время думала о тебе, каждый день твой образ в голове. Я решила попробовать начать все с начала… Если ты не против…»
Я: «Я не изменился… Мои потребности остались прежними»
Она: «Хорошо. Делай, что хочешь, но… Позволь мне остаться с тобой»
Она соглашается со всеми моими условиями, я соглашаюсь с обновленной Мириам, и мы продолжаем жить вместе. Она теперь совсем не противится, когда я ухожу от нее в ночь – значит, так надо.
Она пытается устроиться на работу, но ничего подходящего (по ее требованиям) не предлагают. Я соглашаюсь ее содержать, но чтобы в доме был порядок. Она, безусловно, соглашается. Вместе с этим, у меня к ней, вновь, пробуждается желание. В постели она для меня осталась такой же исполнительной, но, по-видимому, из-за разлуки, она стала более инициативной и более эмоциональной. Мне такое нравилось. Несколько раз на неделе мы предавались любовным утехам, порой, даже не тянуло на парней. Все было классно!
********
Наступил февраль 2007 года. В практически один и тот же момент, с разницей в неделю, происходят 2 события, перевернувшие мою жизнь.
Однажды февральским вечером, когда я вернулся из клуба (уже не помню из какого именно), застал Мириам на кухне. Пока я приводил себя в порядок, готовясь к возможной нескучной ночи вместе с ней, она кипятила чайник, одновременно, выкладывая легкие закуски на стол. Когда я вышел из ванной комнаты, не мог не отметить, как тряслись ее руки, когда она разливала воду по кружкам с чаем.
Я: «Что-то случилось? Ты чем-то обеспокоена…»
Она: «Да… Кое-что произошло… Но, ты лучше присядь сначала, выпей чаю, поешь»
Я: «Хорошо»
Минут 10 мы болтали о всяком разном, совсем никчемном, перемежая разговоры с едой и питьем. Затем я не выдержал и вернулся к исходной теме.
Я: «И чего же ты мне хотела сказать такого важного, что за жеванием бутерброда это нельзя было бы обсудить?»
После небольшой паузы, она выдает: «Максим, я беременна».
Мириам вытащила из кармана халата тест на беременность, на котором я разглядел две четкие полоски.
Пауза.
Я: «Черт!»
Она: «Это плохо?» - я заметил, как она удивилась такой моей реакции.
Я: «Да, черт возьми! Мы еще не готовы к этому!»
Она: «Почему? Мы молоды, в полном здравии, когда, если не сейчас?»
Я: «Вот именно, что мы еще слишком молоды. Я не думал об этом... Как такое получилось? Мы же предохранялись!»
Она: «Не всегда! О, Боже, Максим! Ты, как маленький… Но, не переживай, я буду растить его сама…»
Я: «Неизвестно, в каком состоянии мы его делали! Боже, что нам сейчас-то делать?» – быстро поставил посуду в раковину и пошел в комнату. Там расправил постель и сел на ее край, взглядом уставившись в пол, будто в прострации.
Из кухни шла Мириам со словами: «Аборт я делать точно не буду!»
Я, словно, проснувшись от ее голоса: «А как же иначе?!»
Она: «Ты чего?! Рожу его, конечно. Для себя рожу и… Безо всяких обязательств для тебя…»
Я: «Ну, конечно… Безработная мамаша решает плодить нищету… А потом предъявы ко мне, потому что анализ показал мое отцовство, ну уж нет! Завтра запишемся в клинику».
Она: «Нет! Не смей! Это и мой ребенок тоже, и вообще, он внутри меня. Мне решать, что с ним делать!» – у нее повлажнели глаза, она ушла вновь из комнаты, по направлению к ванной комнате.
Через час вышла оттуда. К этому времени я, как мог взвесил все «за и против», и по-прежнему, был уверен в необходимости избавиться от нежеланного ребенка.
Выплакавшись, Мириам забралась в постель.
Она: «Что с тобой? Почему ты не хочешь этого? Почему ты так рьяно начал отказываться от него? Почему не хочешь, чтобы у нас был малыш? У нас есть нормальная жилплощадь, которая вместит нас втроем без проблем. У тебя есть престижная работа, на которой ты немало получаешь - опять же, без проблем, сможешь обеспечивать нашу семью. А я буду всю свою любовь дарить вам обоим – тебе и ребенку.
Да, в прошлый раз я ушла от тебя, «из под венца», что называется. Я очень сильно разозлилась… И не столько на тебя, из-за того, что ты продолжал спать с парнями, а после возвращаться ко мне… Разозлилась, скорее, из-за того, что ты мне долгое время врал про то, что ты завязал с этим… Если бы ты мне продолжал рассказывать о твоих ночных похождениях, о том, что тебе не перестало быть безразличным… Возможно, все было бы совсем по другому. Не факт, что я не психанула бы в тот же вечер, или в какой последующий, но, я допускаю, что я могла бы и остаться с тобой и таки оформить официально наши отношения, даже не смотря на твои ночные увлечения»
Я: «Ты сейчас все это говоришь к тому, чтобы… Хочешь повторить? Хочешь, чтобы я официально стал отцом этого ребенка?»
Она: «А почему нет, Макс?! Что с нами не так? Да, тебе еще нравятся мальчики, но… Ты вполне разумный человек, безумно любящий себя, но… Я уверена, ты смог бы дать отличное воспитание своему ребенку. А твои родители?! Они, наверняка, будут очень рады такому известию…»
Мириам – умничка! Это было гениально! У меня созрел очередной план… Уже касательно моего возвращения в родительское гнездо…
Не буду скрывать, еще какое-то время, месяца 2, наверное (пока плоду не стукнуло 4 месяца), я сильно сомневался в нужности этого всего, в его рождении. Мне было очень сложно представить себя в качестве отца, в то время, когда я совсем был не прочь погулять всю ночь напролет с каким-нибудь симпатичным мальчиком из клуба. Но встреча с родителями и оповещение их о предстоящем радостном событии заставила меня передумать, и даже полюбить еще не рожденного ребенка.
Я не сильно вмешивался в его внутриутробные дела, все прививки и анализы делала Мириам. На удивление, я совершенно не интересовался делами еще не рожденного ребенка. Даже мысли не возникло зайти в Интернет и почитать что-либо про его развитие и то, что должно происходить с его матерью во время беременности. Я принимал все это, как должное, совершенно не задумываясь о возможных опасностях при его развитии и предстоящих родах.
Честно, мне было не до этого. Мне это было не интересно, я никогда особенно не хотел ребенка. Это все была затея Мириам, пусть с ней сама и разбирается, а я, так уж и быть, буду их спонсировать, благо, что родители стали со мной опять кое-как общаться.
А еще причиной моей незаинтересованности в протекании беременности Мириам были ночные клубы, которые процветали день ото дня, точнее, ночь от ночи.
Тогда, в феврале 2007-ого, я познакомился с удивительным молодым человеком. Его имя было – Николас (Никки), ему было 18 лет, он был чертовски сексуален (как пассив), и довольно сообразителен (как разумный человек). С ним невозможно было соскучиться, у нас нашлось много тем для бесед, он был очень любопытен, чем радовал меня. Не дотошный со своими вопросами, а интересный, в плане развития и становления меня, как авторитетной личности. Этой чертой, он мне сильно напоминал того парнишку из лагеря – Джерри.
Никки был способным учеником. С удовольствием слушал меня, и активно принимал участие в практических «занятиях», к какой бы категории они не относились. Нет, ко всякого рода извращениям я его не принуждал, но ради интереса «попробовать хоть раз» предлагал. Так что, он у меня «бывалый» парень, в каких только оргиях (с привлечением чего только) не участвовал =) Он многое познал на своей шкуре, оттого особенно стал ценен для меня, когда я понял, что все мои учения не прошли даром.
Во время обучения, я не сильно распространялся о самом себе. Иногда, уточняя какие-то детали, выдавал за примеры свои прошлые успехи или неудачи. Подсказывал Никки, с моей точки зрения, наиболее выгодные условия, для совершения той или иной манипуляции с конкретным объектом (клиентом). Но, если брать мою личную жизнь – это была запретная тема для разговоров.
Наверняка, парни в клубе (работники, в том числе и Никки - сам позже признавался) думали, что я сплю только с парнями, которых здесь же и клею. О моих отношениях с Мириам не знал никто. А о том, что в скором времени, я должен буду стать ей мужем (предстояла свадебная церемония «для своих» во Дворце Бракосочетания) и отцом (к осени ребенок должен был появиться), тем более никто не подозревал.
Так же никто не знал о моей второй грандиозной покупке после Феррари – Новый Огромный Дом загородом. После того, как я и Мириам подали заявление, дабы узаконить свои отношения, после того, как нам назвали дату бракосочетания (31.07.2007), мы с ней стали искать новое жилище. Нас привлек проект, для которого только-только заложили фундамент в *** (относительно недалеко от клубов «Индиго» и «Ультравайолет»).
Мы решили встретиться лично с проектировщиками и дизайнером, с которыми впоследствии заключили договор. Теперь мы являлись официальными владельцами еще не построенного Дома, помещения которого мы теперь могли проектировать вместе с дизайнером.
За деньги нам готовы были предоставить всевозможные варианты конечного результата. Кое-какие вещи (с нашей точки зрения, обязательные), мы сразу же оговорили с дизайнером и рабочими. Но, основную работу (чего уж скрывать), доверили профессионалам. Так что, не весь декор в Доме прямо соотносится с Нашим (моим и Мириам) вкусом и не все книги, поставленные на полки, я читал, о многих авторах я ранее даже не слышал.
*******
И все было хорошо… До июня 2007-ого… До дня рождения Никки…
Нет, его День мы отметили очень классно, позитивно, с приколами разными, очень много положительных впечатлений осталось от того дня даже у меня. Парни устраивали подобные шумные выступления и до этого, особенно, когда праздновали мое взросление, каждый раз, в июле. Но в этот раз решили отблагодарить так же, с размахом и новичка Никки, который за последние 4-5 месяцев (с момента своего прихода к нам) сумел заработать (и, соответственно, принести в кассу клубов) очень приличную сумму денег, которую до его прихода к нам, другим ребятам приходилось много дольше копить.
Но все это неважно, на самом деле… Упоминаю здесь это, как факт, лишь потому, что именно в июне месяце, сразу после празднования дня рождения Никки, произошли чрезвычайно важные события для моей персоны. И они оказались связаны с Никки непосредственно. Точнее, вышло так, что впоследствии, Никки сыграл в них важную роль.
На следующий день после шумного веселья в честь 19-летия Никки, в главный офис в «Индиго», приезжают мои компаньоны. Они предлагают обсудить некоторые изменения в работе клубов, в предоставляемых услугах, ценах за них и, как вытекающее из этого – зарплату всего персонала. Все сводится к тому, что они считают набранный нами изначально персонал чрезмерно затратным, к тому же у них появились бОльшие запросы для самих себя, появились мысли, где и как можно было бы реализовать свои грандиозные планы, «если бы было еще чуть больше денег».
Я был категорично с ними не согласен. Я не мог не высказать им все, что о них думаю. Это касалось, как раз таки их постоянных отлучек куда-либо, различных разъездов по странам и континентам, кутежа в других ночных клубах и т.п. заведениях, с серьезными затратами для их кошельков. Разумеется, после всего этого им захочется иметь средств больше.
Меня неимоверно бесило то, что они почти все время проводят время где-то, когда я занимался этим самым наймом персонала. Они совершенно ничего не знали про этих людей, которые трудятся где-то в закромах клубов, чтобы гостям было комфортно и приятно находиться в наших клубах, чтобы у них возникло желание приехать сюда снова.
Мои компаньоны только и сделали для клубов, что помогли набрать «умелых мальчиков» в самые первые дни возникновения клуба (каждого из 4-х), выбрать там цвет стен и стульев для бара и расширить ассортимент той же стойки бара и некоторых блюд. Со всем остальным, в том числе и с бухгалтерией, я занимался сам лично. Да, для организаций мероприятий был набран соответствующий стафф, в лице арт-директора и пиар-специалиста с помощником, но без моего присутствия и обсуждения всех условий того или иного действия, не обходилось ни одно совещание.
Мои компаньоны хотели сократить персонал почти в 2 раза, дабы возыметь больше денег для самих себя. Я был более, чем зол на них за это. Они совершенно не представляли, как устроено все внутри клубов. Они думали, что Клубы – это только музыка с подсветкой, да танцпол с несколькими бутылками в баре. Это совсем не так… Это все очень сложно…
После 2-х часов поисков всевозможных компромиссов, отчаявшись, ребята предлагают сделку – отвалить им по энной сумме денег и оформить всю сетку клубов на меня. И все бы здорово, только энная сумма денег представляла собой сумму, которую бы они получили за 2-3 года работы в клубах. Даже с учетом популярности нашей сетки (особенно в пригороде ***), такие суммы (в двойном размере) нам не удалось бы быстро собрать. Разве что, пожертвовать своими зарплатами на ближайший год-полтора.
Тогда я, разумеется, покрутил у виска и высказал им, что они сошли с ума, разумеется, я не смогу им предоставить такие суммы в ближайший срок. На что они еще раз напомнили мне о своих затеях с переорганизацией, сокращением мест и т.п.. Так как их двое, а я один (остаюсь в меньшинстве), они имеют полное право распоряжаться клубами, как им вздумается. И их совсем не волнует то, что после их реорганизации клубы закроются через год из-за низкого уровня обслуживания, вследствие недостатка персонала, зарплата на который будет уходить в карманы руководителям.
Я был очень подавлен в последующие дни из-за прошедшего разговора. Мне не хотелось сокращать людей и, я просто был уверен в этом, впоследствии терять клубы. Но так же, я не знал, откуда взять деньги, чтобы удовлетворить потребности моих компаньонов и переоформить Сетку на меня одного.
Я встречаюсь с одним мужичком, которого мне порекомендовали, говорили, что он, наверняка, заинтересуется моим делом и за соответствующее вознаграждение поможет найти решение проблемы. Но, спустя неделю поисков решения в данной ситуации, к сожалению, Брендан (так звали мужичка) так и не смог мне помочь.
Но, за ту же неделю произошло другое событие, которое по своей важности перекрыло все мои прошлые недуги.
*******
В те дни я был больше обеспокоен клубной деятельностью, тем, как бы договориться со своими партнерами по бизнесу и разойтись с миром. Я совершенно не обращал внимания на Мириам, которая позже призналась, что плохо себя чувствовала тогда. Я замечал за ней некоторую слабость, и да, она жаловалась на температуру, но она прекрасно справлялась со всем этим сама, с помощью каких-то таблеток, я не придавал этому большого значения, мало ли, что там с беременными происходит.
Но, однажды ночью я проснулся оттого, что она стала стонать от боли. После посещения туалета, она вышла вся в слезах и сообщила, что нужно вызывать «скорую» и ехать в больницу, я же не мог не увидеть кровь на ее бедрах.
«Скорая» приехала достаточно быстро, ввели ей в вену необходимые препараты и мы поехали в ближайшую больницу. Там, спустя полчаса, вышел ко мне врач и сообщил, что произошел выкидыш, и ребенка спасти не удалось. Это должен был быть мальчик… У меня должен был быть сын…
Надо признать, я уже привык к мысли, что в скором времени он должен будет родиться, у нас уже все было распланировано, что и как мы будем с ним делать, а уж как были счастливы родители, предвкушая встречу с ним…
Но все оборвалось в один миг…
Я помню, как после всех проведенных процедур, уже почти под утро нового дня, я зашел к ней в палату. Там мы как раз разговорились о наших планах и о том, что теперь им не суждено сбыться. Я тогда еще не совсем понимал, к чему она клонит…
Она заплакала, когда увидела меня в дверях. Я подошел к ней и попытался утешить.
Я: «Все будет хорошо. Не переживай…»
Она: «Нет, больше ничего не будет…»
Я: «Вот увидишь, все наладится. Выйдешь отсюда и мы попытаемся сделать еще одного…»
Она: «А ты уже не против?»
Я: «Честно, я уже привык к этой мысли об отцовстве, так что… Можно попробовать еще раз»
Она на секунду задумалась, но тут же, снова, разревелась: «Нет, мы больше не сможем…»
Я: «Почему же? Врачи сказали, что ты больше не можешь…?»
Она: «Нет… Но у нас больше точно не будет ребенка…»
Я: «Да почему же?!»
Она, вытирая слезы руками: «Я просто знаю это… Прости...»
Я: «За что?!»
Она: «За все…. Прости меня, пожалуйста… Я идиотка… Но я так хотела, чтобы мы были семьей…»
Я: «Так, все, успокойся, все нормально. Попытайся немного поспать, все будет хорошо. Я приеду к тебе завтра утром, сегодня необходимо быть в клубе»
Я легонько поцеловал ее и вышел из палаты.
Весь тот день я был в странном состоянии, то радовался тому, что ребенка не будет, уже не будет требоваться эта ответственность с моей стороны. С другой стороны, я уже был готов к его появлению, и эта покупка Дома, его обустройство – все включало в себя наличие будущего потомства.
*******
Но, на самом деле, еще бОльшим потрясением для меня стал не выкидыш… Казалось бы, что может быть хуже? Нет, Мириам осталась жива после всех процедур, что с ней делали в последующие дни в больнице. С ней было все в порядке, почистили где надо, все поправили, назначили какие-то лекарства и выписали, но…
Все это было уже без меня… В том плане, что домой она уезжала уже без меня. Я не желал с ней больше видеться… Пока она еще неделю лежала в больнице под всякими капельницами, я перевез к ней в палату все ее вещи из нашей квартирки и пытался избавиться от всего, что могло бы мне о ней напоминать. Ни о какой свадьбе уже не могло быть и речи.
Все это было проделано по одной причине – она обманула меня. Ребенок был мой – это 100%. Но она не сказала мне одной важной вещи… Которую мне позже, за нее, сказал врач…
На следующий день после нашего обращения в больницу, я навещаю Мириам. Она выглядит более здоровой, но более обеспокоенной чем-то. Интересуется моими разговорами с врачами. Я отвечаю, что еще не общался с ними ни на какие темы. После чего, Мириам, как будто, расслабляется, и мы продолжаем беседу в более свойственной нам манере.
В тот же вечер, прошу врача рассказать мне о причинах этого выкидыша. В своем кабинете, он рассказывает мне много чего интересного.
Оказывается, такая угроза была с самого начала, но Мириам отчаянно хотела этого ребенка и ничего не говорила мне об опасностях, которые существуют для него во время беременности и после нее, с большой вероятностью, ребенок мог умереть в первые же дни своей жизни. Ее организм был очень ослаблен, врачи не настаивали на сохранении такой беременности, но Мириам была уверена в своих действиях и решила попробовать. К сожалению (или к счастью) организм оказался умней и избавился от неполноценного существа еще на полпути (странно, что не сразу, через пару месяцев после зачатия).
Так же врач в приватной обстановке рассказал о резус-конфликте, что развился в последний месяц. Оказывается, у Мириам была отрицательная кровь, а у меня положительная, и очень редко, когда плод (положительный при отрицательной матери) выживает. Наш случай подтвердил статистику - даже с учетом применения антирезус-иммуноглобулиновой вакцины, произошел выкидыш.
Но самое главное заключалось в другом… В какой-то момент, врач, читая историю болезни в карте и тамошние приклеенные результаты разнообразных анализов, роняет фразу: «Ну и к тому же ВИЧ сделал свое дело… Ослабленный иммунитет...»
Меня, как током ударило: «Чего?» - ослышался что ли?
Врач посмотрел на меня: «Ну… Она же состоит на учете в СПИД-Центре, как ВИЧ-положительная... Вот вирус и сделал свое дело… Вы, ведь, в курсе, да? Если ребенка делали, знали об этом?»
И тут я ступил… Хотя, может быть и нет…
Я быстро проговорил: «Ну, да, конечно…» - типа я все знал об этом. На самом деле, я ни черта не осознавал, что я говорю. В моей голове крутились совершенно иные слова и вопросы, но я чувствовал, что говорить их я должен не сидящему передо мной врачу, а Мириам.
