The All My Love
В среду ко мне пришла девушка Джерри – Лана. Мы мало с ней наедине общались, все как-то удобного случая для этого не представлялось. Но мне всегда нравилось в ней понимание всего и вся, что происходит в жизни Джерри, их искренность друг с другом, поддержка его в любой ситуации.
Мне было плохо ночью, почти не спал, и днем тогда чувствовал сильное недомогание, стало трудно дышать. Но я все равно согласился переговорить с ней, к тому же, именно она стала инициатором того разговора, она сама попросила Джерри выйти в коридор, пока она наедине со мной не наговорится.
Лана: «Мне всегда было интересно, как это – быть мальчиком, как это – быть Джерри? Мне всегда хотелось чувствовать так же, как чувствует Джерри. Сегодня мне захотелось узнать – каково это, когда вы остаетесь с ним наедине?»
Я: «К сожалению, эпизоды с объятиями и поцелуями придется додумывать самой… На самом деле, мне сегодня не слишком хорошо говорится, поэтому, вряд ли из меня получится хороший собеседник, тем более, не гарантирую, что получится ощутить то же самое, что испытывает Джерри, находясь со мной…
Давай, попытаемся проделать это, попытаться добиться этого чувства с другой стороны? Расскажи лучше ты мне о себе. Что ты сейчас чувствуешь, о чем думаешь?»
Лана прикрыла глаза: «Сейчас мне много спокойнее, чем было, когда я вошла сюда. Мне понравилось, что ты понял мою мысль, мое настроение, не стал расспрашивать, что я имею ввиду» - она открыла глаза. – «Мне немного неуютно находиться рядом с тобой, но скорее всего, это от твоего вида… Нет, ты не страшный и не слишком жуткий, просто… Я понимаю, что происходит. Это осознание мешает мне нормально говорить с тобой. Я боюсь ошибиться в словах, поэтому так долго подбираю свои ответы. Я не хочу сказать при тебе что-то не то и не так…»
Я: «Не беспокойся об этом, все хорошо. Я уже свыкся с мыслью, что… Недолго осталось… Джерри, ведь, тебе говорил об этом?»
Лана кивнула, затем: «Что ты чувствуешь? Что делает тебя таким спокойным?»
Я: «Меня предупреждали уже давно. Да, и к чему паника? Все равно уже ничем не поможешь, надо смириться с этим. Да, признаюсь, временами еще теплится надежда на спасение, на то, что… Так не должно быть, это происходит не со мной, еще ваше присутствие напоминает о чем-то теплом, домашнем, о том, что еще не все потеряно, как будто, но…
Когда становится больно, когда трудно вздохнуть… Тут же вспоминаю о моей просьбе, о том, что мы с М-Доктором обсуждали недавно… Тут же хочу применить к себе это средство, чтобы ничего не чувствовать, ничего не помнить, ничего не знать и не осознавать. Заснуть и больше не проснуться – что может быть лучше и проще?»
Лана: «А что будет потом?»
Я: «Потом ты должна будешь помочь Джереми справиться со всем этим. Я чувствую ты сильная. Он тоже не слабак, но в данной ситуации, ему будет необходима помощь со стороны. Мамы и сестры может оказаться недостаточно. Тут-то и должны будете подключиться вы – его друзья и партнеры.
Кайл еще не знает обо мне таком? Расскажите ему об этом, уже нечего терять. Рано или поздно, это надо будет сделать. Он поймет ваши намерения, я уверен»
Лана: «Ты думаешь, он может с собой что-то сделать?» - имеется ввиду Джереми.
Я: «Это вряд ли. Ведь его окружаете все вы – это очень большое количество друзей, очень большая поддержка. Это очень здорово. Он ничего не сделает с собой – 100%. Да, может быть, продолжительная депрессия, постоянные срывы, истерики, слезы или, наоборот, замкнется в себе, будет молчать и ни капли влаги не покажется из его глаз, но внутри его будет все жечь. Так что, мне кажется, лучшим будет, если будут крики и слезы, пускай все выходит наружу, легче будет… »
Лана: «И сколько это состояние будет продолжаться, как ты думаешь?»
Я: «Пока его что-то… или кто-то… сильно не увлечет… У него скоро должна быть сессия в университете, пусть займется учебой. Пусть не отлынивает от работы в «WB» и на Базе. Надо будет чем-то его постоянно занимать, чтобы он не мог постоянно думать обо мне, о том, что меня больше нет.
С моей стороны, я сделаю все возможное, чтобы обеспечить ему занятия в клубах… Я хочу, чтобы он работал там… Бумаги сейчас, какие нужно, оформляются, я хочу передать ему свое дело… Он мне множество раз говорил, что ничего не смыслит в управлении и бизнесе – не беда, у меня там есть свои люди, они будут помогать и направлять. Он справится, я уверен.
А еще, Лана, я хочу вам кое-что подарить… Опять же – бумаги заверяются сейчас. Может быть, Джерри рассказывал про большой Дом, который я купил когда-то. Я хочу оставить его вам. Вы только что поженились, вам нужна своя жилплощадь. Жить у матери за пазухой, конечно, хорошо и комфортно, на всем готовеньком, но… Вести свое хозяйство, поверь мне, куда увлекательнее =) Труднее, не спорю, но много интереснее =)
И, да, дом, достаточно большой. Вы можете обустроить там все по своему вкусу. Хватит места для десятка-двух человек, так что, смело можно устраивать вечеринки, но мансарду, я бы предпочел оставить для более личного пользования.
Лана, тебе сейчас 22 года. У тебя есть престижная профессия фотомодели, ты ни в чем не нуждаешься, по сути. Но скажи мне честно, ты бы хотела, чтобы у вас с Джерри, когда-либо появились дети?»
Лана: «Я думала об этом… Хех, по правде, я всегда думаю об этом после секса с ним, даже защищенного… Иногда представляю ситуацию, что узнаю о своей беременности, свои дальнейшие действия, его возможные слова на это сообщение. Я всегда прихожу к одному и тому же – на данный момент мы вполне счастливы без ребенка и, не думаю, что в будущем, он поспособствует еще большему нашему счастью. Мы с Джерри - немного другого сорта люди. Не уверена, что вправе относить себя и его к чайлдфри, возможно, когда-нибудь, и решусь на обзаведение потомством, но сейчас…
Нет, сейчас и еще несколько лет, я уверена, ничего такого не будет. Я совершенно не хочу этого, мне это не нужно. Наоборот, если появится ребенок, а я не смогу решиться на аборт, придется вынашивать его, рожать… При представлении этих пунктов, меня уже начинает подташнивать… Так что, не думаю, что когда-нибудь дело дойдет до воспитания… Мы еще так мало всего повидали, да и наша свободолюбивая жизнь, чему мы сможем научить следующее поколение? А отдавать бабушкам и дедушкам своего отпрыска я точно не захотела бы…
Так что, нет. Еще лет 5, а то и все 10 – не думаю, что решусь на подобный эксперимент…»
Я: «Я тоже так когда-то думал… Сейчас мне бы хотелось, чтобы после меня кто-то остался…»
У Ланы показались слезы на глазах, а мне стало снова не комфортно в груди. Мы позвали Джерри. В тот же момент, принесли обед мне в палату. Но мне было так паршиво, ничего не хотелось, какая-то апатия ко всему напала на меня. Лана попыталась помочь мне поесть, кое-как осилил суп. Джереми напомнил о родителях, накануне, я попросил Никки созвониться с ними, сообщить о моем состоянии, я хотел их увидеть в последний раз.
К вечеру мне стало очень плохо, пришлось делать прокол с изъятием жидкости из легкого. На пару часов его хватило, дышалось, почти как прежде. А потом опять начался кашель, уже с кровавой мокротой… Кое-как успокоился, но время уже приближалось к 20:00, я попросил ребят ехать домой.
Мне понравился взгляд Ланы тогда… Она взяла меня за руку, поцеловала в щеку и так посмотрела… Она ничего не говорила, направляясь задним ходом к выходу, она просто смотрела на меня, а я на нее… Она знала, что мы больше с ней не увидимся… Меня успокаивало то, что так же, она теперь знала то, что ей следует делать потом, после того, как меня не станет.
В четверг утром ко мне приехал Джерри… с очередным гостем. На сей раз – то был Кайл – его партнер! Я думал, что ребята ему просто расскажут обо мне, о том, почему мы с Джерри так много времени проводили последнее время – именно из-за моего заболевания. Я считал, этого ему окажется вполне достаточным, чтобы успокоиться на наш счет, по поводу моих с Джерри «серьезных отношений», но…
Получилось так, что Кайл захотел убедиться в этом лично, приехав ко мне и переговорив с глазу на глаз. Джереми, в очередной раз за неделю, покинул нас, выйдя в коридор.
Накануне вечером, мне было трудно говорить, и Никки посоветовал мне использовать самую обычную текстовую программу для общения с посетителями. И чего я раньше до этого не додумался? Тем более, автоматически, будут сохраняться все разговоры, самому позже вспоминать ничего не придется. Так что, последующий разговор с Кайлом – это уже достоверная копия реального разговора. Если в случае с предыдущими моими посетителями, я убирал все не слишком важные реплики, то в случае с Кайлом, этого делать не пришлось. Он говорил мало, но по делу.
Кайл подсел ко мне, на соседний стул. Дождавшись, когда Джерри выйдет, тихонько начал:
«Мне сейчас так стыдно… Оттого, что говорил тебе в прошлые наши встречи. Такие глупости озвучивал… Такие никчемные вещи…»
Я стал набирать свой текст: «Ну, почему же? Были и весьма здравые, например, по поводу моего заболевания. Ты ничего не знал, но уже тогда, в новогодние праздники начал догадываться о том, что я… мы все от тебя, что-то скрываем. В этом отношении, ты раскусил нас очень быстро. Значит, ты по праву заслуживаешь внимания Джереми, получается, ты, в самом деле, знаешь его и его партнеров очень хорошо – это плюс»
Кайл прочитал текст и ответил: «Честно говоря, я не знаю, зачем сюда приехал. На каком-то автомате все действия совершал и что-то говорил Лане и Джерри вчера вечером и сегодня утром. Что-то, как будто, толкало меня сюда, для чего-то мне нужно было приехать к тебе. Может быть, чтобы извиниться за прошлые мысли в отношении тебя… Прости…
Теперь я иначе смотрю на те вещи, что вы вытворяли с Джерри здесь и на Ямайке… Теперь это все видится мне весьма… трагичнее, чем тогда казалось. Теперь я понимаю, почему Дэн просил снимать это все, насколько бы противно мне ни было делать это. Теперь мне не противно думать о тех сценах… Это было прекрасно… Это было достойно всех тех усилий, что мы все затратили на эти творения. И мы, по праву, заслужили все те положительные отзывы, что прозвучали 14-ого февраля на презентации видео. Мы все молодцы, а в особенности, ты, кто воодушевил нас на такие подвиги».
Я: «Как приятно слышать такое. А я только сейчас начал осознавать, что ты испытывал тогда, когда делал все это, когда снимал нас. Немалым терпением нужно было обладать, чтобы продолжать делать свое дело, а не послать всех нас к черту…»
Кайл: «Ну, по правде говоря… У меня были на то основания терпеть вас… Да какое там, не терпел я вовсе ничего… Мне было уже тогда все равно… Что-то еще теплилось, но уже не то...»
Я: «Ты решил порвать с Джерри?»
Кайл: «Мне кажется, сейчас будет не совсем верным, делать это. Наверное, нужно немного повременить… Порвать всегда успею…»
Я: «Да, это верно. Я хотел тебя попросить об этом же – немного подождать… Ему сейчас будет сложно, и я бы хотел, чтобы ты и Лана были рядом. Я не знаю, о чем вы будете с ним говорить, но мне бы хотелось, чтобы ваше расставание произошло чуть позже, когда он немного окрепнет»
Кайл: «Мне не хочется сильно его ранить, у меня к Джерри самые теплые чувства сохранились, так что… Без проблем, я подожду с расставанием»
Я: «А ты уже точно решил сделать это? У тебя кто-то есть на примете или захотелось определенности?»
Кайл: «И то и то. Зимой, в нашем издательстве, появился один парень, который стал мне интересен, пару месяцев назад я стал больше думать о нем, нежели о Джерри. Сейчас я решил окончательно уйти к тому парню.
И да, сейчас для меня стало важным – эта определенность в отношениях. Дело не в том, кто будет сверху, а кто снизу… Мне нужно быть уверенным в том, что я что-то значу для этого человека. Мне надоело быть «одним из…», своеобразным запасным вариантом. Я хочу быть единственным. Понимаю, что вряд ли таким удастся быть всю оставшуюся жизнь, но хотя бы на какое-то время, для конкретного человека…»
Я: «Ну что же… Это твой выбор»
Кайл: «Я понял, что Джерри, каким бы он замечательным ни был, не мой типаж. По характеру не мой. Внешность – чертовски привлекательна, его голос, его правильная речь, его манеры и обходительность, его страсть – все великолепно. Все взято от тебя, ну или почти от тебя… Мне иногда даже казалось (и до сих пор так кажется), что он питается всеми нами, всеми нашими чувствами… Это довольно интересно…
Но при всем при этом, я понял, что мне нужно нечто более земное, более реальное. В последнее время я перестал чувствовать рядом с ним комфорт. Возможно, это произошло от твоего нахождения рядом с ним – все его чувства-флюиды стали выделяться только в одном направлении. Я понял, что мне не угнаться за ним (его желаниями, его требованиями), и уж тем более, никоим образом не переманить его от тебя (совершенства) к себе… Я понял, что изменить вкусы Джерри мне не удастся, но и себя менять не хотелось. Я нашел комфорт с тем новым парнем».
Я: «Но ты пока ничего ему не говорил и даже не намекал на другие отношения?»
Кайл: «Нет, и ты тоже пока ничего не говори»
Я: «Конечно, не буду, иначе не будет никакого толку от твоего присутствия. Пусть у него пока еще теплится надежда, что у вас еще что-то может быть, что любовь еще сможет возродиться…»
Кайл кивнул.
Пауза.
Я услышал какой-то шум в коридоре, чье-то бурное обсуждение чего-то. Один из тембров голоса, напомнил мне об отце. Вспомнил, что они должны были сегодня приехать, должно быть, это они и есть, и Джерри их благополучно отвлекает, пока мы тут беседуем. Надо было заканчивать наши толки.
Я: «Наверное, приехали мои родители»
Кайл: «Ага…» - он, словно, не расслышал, что я проговорил. Так и думал, что надо было снова сделать запись.
Кайл, словно, весь в своих мыслях: «Представляю, что чувствуют твои родители… Которые потеряли дочь, а вскоре их ожидает уход сына… Это ужасно…»
На это я решился дать устный ответ: «Ну, не знаю… Вполне вероятно, что им может быть и все равно…»
Кайл, будто проснулся: «Что тебе сделали родители, из-за чего, у тебя такое отношение к ним? По описаниям Джерри его встреч с твоими родителями, создалось впечатление, что… Ты, словно, равнодушен к их чувствам… Почему думаешь, что им на тебя наплевать?»
Я снова принялся строчить ответ: «Сказать, что «они ничего не сделали для того, чтобы я их любил» – будет неверно. Я что-то к ним испытывал тогда, в детстве. Что-то теплое, родное, кому я мог довериться полностью. Только теперь такого нет, точнее этого родного не стало лет в 19, именно тогда, когда я доверился им в своих увлечениях и предпочтениях. С их стороны последовали резкие негативные отзывы, мы сильно разругались в тот день (надо отметить, что они были инициаторами того разговора).
Ругались и в последующие дни. Они просто не воспринимали того, что я им говорю, они втемяшили себе в голову, что: «Гомосексуализм – это извращение, психическое заболевание, которое не достойно нашей семьи. Что скажут соседи?! Мы будем посмешищем!» - это самое приличная реплика из их многочисленных высказываний. Частенько говорила мама, потому что, от отца, извергающего ненависть и маты, никто не надеялся получить грамотные ответы.
Они никогда не думали, и не представляли, что их сыну могут в будущем понравиться лица, одного с ним пола. Ведь, они считали, что если в семье есть и мать и отец, когда ребенок получает внимание от обоих родителей, из него вырастет среднестатистический гражданин, который, наверняка (со связями отца) пойдет обучаться в престижный ВУЗ, а затем на работу, на перспективную должность. После обзаведется женой и собственным потомством.
Никто и предположить из них не мог, что сыну будут нравиться люди обоего пола. Что к девушкам он будет испытывать поистине глубокие чувства, что даже мысль о создании когда-нибудь в будущем семейных уз, не будет выворачивать наизнанку. Наравне с этими мыслями, их сын будет трахаться, время от времени, с понравившимися ему парнями. Затем поступит в ВУЗ на неплохую специальность (хоть чем-то угодил отцу), и в это же время его осенит мысль о создании собственного ночного увеселительного заведения, где бы можно было, и выпить, и натрахаться вдоволь… Да, сыну просто нравилось трахаться с парнями. И парням нравилось спать с ним.
Мы не слишком хорошо тогда попрощались.
Мне было 19 лет. Я окончательно переехал в снимаемую мной квартиру. Родители особо не протестовали. Мама позвонила ближе к праздникам новогодним, кое-как, смирившись со мной таким, встретились в Рождественский сочельник. Тогда они узнали о том, Чем я зарабатываю (уже открылся «Индиго») – от этого отец вновь рассвирепел, ушел на кухню. А я понял, что не останусь там больше ни секунды. Уехал к себе на квартирку, а 1-ое января договорился с ребятами встречать в клубе.
Не скрою, в последующие несколько лет, были моменты и положительные, но, в основном, мы предпочитали не видеть друг друга и общаться по телефону.
Так продолжалось до тех пор, пока мне не исполнилось 23 года, когда весной нам пришлось встретиться, дабы я мог им рассказать о своем заболевании. Мне почему-то была интересна их реакция. Будут ли они вопить о том, что: «Вот, видишь, Бог наказал тебя! Ты занимался грязным делом! За это и поплатился!» - примерно такое я ожидал услышать. Но в ответ не прозвучало ничего.
Лишь вопрос мамы: «Какие прогнозы? Что говорят врачи?»
Отец: «Денег на терапию надо?»
Я ответил, все то, что мне говорили медицинские специалисты, со своим добавлением: «Я достаточно зарабатываю. Хотел дать вам немного, но вы же, наверняка, не примете…?»
Отец: «И правильно думал, не нужны нам твои грязные подачки…»
В общем, чуть было не начался новый артобстрел меня любимого. И да, позже, когда медиками был вынесен неутешительный приговор (терапия не справляется), стали чаще созваниваться с родителями, и вот тогда уже полились от них подобные высказывания, что было приведено выше.
После известия о том, что мне недолго осталось, никто из них даже не пошевельнулся, никаких эмоций, ничего. Как будто, я был пустым местом, как будто, они распрощались со мной уже давным-давно… То же самое происходит и сейчас при редких встречах…»
После того, как Кайл прочитал все это, выдал: «Пусть они не показывают внешне своих эмоций, но наверняка, где-то внутри, они места себе не находят, зная о том, что тебя скоро не станет… И пусть, вы не общаетесь напрямую, только по телефону… Мне кажется, им все еще приятно слышать твой голос, и ужасно осознавать то, что скоро они этой возможности лишаться… И мне кажется, в данный момент, они сильно переживают, иначе бы просто не приехали сюда…»
Я: «К счастью или, к сожалению, мне не дано заглянуть к ним в головы, они могут думать, о чем угодно. Только, одними думами делу не поможешь… Хотя, в моем случае, что ни делай – все без толку… Но они совсем не предпринимают никаких действий в отношении меня… Мне, по-прежнему, кажется, что они будут не сильно переживать о моем уходе. Такое ощущение, что они больше думают о наследстве, часть которого я, безусловно, оставлю им. Осталось придумать, что это будет…»
Кайл: «А я никогда не забуду, какими были мои отношения с матерью до Джерри, и какими стали после. Семья Джерри, его мама и сестра сделали чудо – у моей матери, словно, глаза открылись на все это… Она, вдруг, как будто, поняла, что сын-гей, все равно, остается ее сыном и ничего в его голове чрезмерно страшного не произошло, его чувства к ней остались прежними»
Я: «Вот бы то же самое донести до моих предков…»
Кайл: «Мне кажется, у них большая неприязнь идет не столько к тебе самому, сколько к твоему бизнесу. Ты бы их более детально посвятил в это дело, рассказал, сколько проблем бывает в такого рода делах, сколько вложений каждый год нужно делать, чтобы в конце прибыль получить. А то они, наверное, думают, что там все и вся только и делают, что трахаются и наркотики принимают… А это, ведь, вовсе не так…»
Я: «Благодарю за совет… Но, честно, сейчас мне меньше всего хочется что-либо разъяснять родителям, тем более, про клубы»
Кайл: «Не мне тебе указывать… Пойду, позову их»
Кайл и Джерри отправились в кафе, обедать, а я остался с родителями.
Отец, вместо приветствия, не преминул отметить: «Фигово выглядишь…» - как будто, я сам этого не знал.
Он же, садясь в кресло: «Вот и доигрался… Небось, не верил в то, что это время наступит?»
Я стал быстро набирать текст: «Если вы пришли сюда, упрекать меня во всех смертных грехах, валите к чертовой матери обратно, к себе в ***»
Мама: «А зачем ты нас сюда позвал?»
Я был весьма удивлен: «Вам не хотелось меня повидать в последний раз живым? Ну, раз так, я не держу, двери открыты…»
Мама: «Какая же ты, скотина…»
Я: «Весь в родителей»
Отец: «Чего ты от нас ожидал? Что мы приедем, потанцуем здесь с бубном, и ты выздоровеешь? Привезем лечебную мазь, и ты снова встанешь на ноги и задышишь полной грудью? Ты, кто отвернулся от нас и…»
Я голосом перебил его: «Это я-то отвернулся от вас?! Это вы не захотели принять меня таким, какой я есть! Потому что стал жить собственной жизнью, не по вашим условиям и законам…»
Мама: «Вот поэтому ты и оказался здесь…»
Я набрал текст: «А если бы придерживался ваших правил, всегда потакал вам, никогда бы не узнал жизни вовсе… Пусть я наделал массу ошибок, пусть я сейчас помираю здесь, но знайте… Я ни о чем не жалею, абсолютно ни о чем, каждый день на этом свете я жил по собственным законам и был счастлив от этого…
Если не желаете иметь со мной дело больше – уходите прямо сейчас и не смейте появляться на похоронах, я не обижусь»
Отец: «Ну, уж нет, я должен видеть это…»
Мне стало плохо, голова закружилась, резко стало трудно дышать. Такое ощущение, что мне стало плохо от этой фразы отца, который желал лично увидеть мою смерть.
Отдышавшись и воспользовавшись кислородной маской, я проговорил: «Уже недолго осталось».
Мама слева от меня начала плакать.
Вернулись Джерри с Кайлом из кафе, и мы начали говорить уже о более мирных вещах. Родители снова стали играть любвеобильных родственников, сильно переживающих за мой скорый уход. Мне было противно на них смотреть.
А вечером пришел Никки, в его присутствии, с родителями, вообще, стало твориться нечто невообразимое. Стали, обзывать его по-всякому, не допускали ко мне, в то время как, нам следовало обсудить важные дела и подписать бумаги. Кое-как, на словах, Ник справился с ними, благо, не впервой с такими упертыми гомофобами сталкивался. Таки пробился ко мне и уже не отходил до самого утра. Мне было жутко стыдно перед ним за таких родителей, но он понимающе на все это реагировал, мол, не во мне дело вовсе, такими уж, Они уродились.
«Don’t leave me, I’m lost without you!»
А потом наступила пятница. Когда я решился… Я сказал ему все, о чем молчал все то время нашего знакомства. Я рассказал Джерри о нашем с ним лагерном прошлом, о том, что он в то время для меня не многое значил. Рассказал о той ужасной ночи, когда я и мои будущие компаньоны развлекались с ним, тогда я все представил, как некую обязательную игру – посвящение в наше «братство» и т.п. Мы использовали тогда его, как куклу… Мне до сих пор горько осознавать то, что тогда происходило…
Я рассказал Джерри о Мириам… О том, что у них тогда не было никаких отношений, а все играли по моим правилам, по мною расписанному сценарию. Признался в том, что не от какого-то мужика в клубе заразился ВИЧ, а сама Мириам меня специально заразила. Поведал о том, что должен был быть ребенок, что таким образом, Мириам хотела удержать меня… Она даже не предполагала, что терапия может не сработать…
Он сразу смекнул, почему я ему тогда все это рассказал, а не раньше… Мне было плохо, я ужасно выглядел, на меня было невозможно сильно злиться. А Джерри был взбешен, я это чувствовал. Наверное, в больнице тогда у него не прошел шок от признания, поэтому так тихо себя вел. Но дома, допускаю, дал волю чувствам.
Я пытался в ту ночь писать что-либо про себя, и все время мыслями скатывался в сторону переживаний о нем. Придет ли он ко мне вновь? Есть ли что-то еще такое, ради чего он вернулся бы ко мне после признания? Я постоянно думал об этом… Вероятность была – 50/50, либо «ДА», либо «НЕТ».
Я не был уверен в том, что он 100% вернется, он мог меня и не простить, после моего признания о содеянном в прошлом, с его чувствами и мыслями тогда… Зачем было вновь ко мне возвращаться? Я для него – никто теперь был, неприятное воспоминание. Он был теперь свободен, ему не надо было сидеть у моей постели днем, незачем, потому что я – свинья и падонок…
Я играл с его чувствами тогда, и полгода назад, когда стали снова встречаться, не смог сказать правды… Хотел, чтобы меня любили, чтобы не бросали меня, чтобы со мной всегда кто-то рядом был… Столько лет отгораживался от всех и вся, а теперь хочу обратного… Чтобы меня держали за руку, чтобы я мог ощущать чье-то тепло, чтобы не пришлось подыхать в одиночку… Родители не в счет, мне не приятно с ними рядом находиться… Да, они что-то близкое, родное, но это не то… Мне как-то неловко становится в их присутствии… Стыдно, что ли за что-то? За что? За себя? Пока не понимаю…
С Джерри все не так. От него исходит сильная положительная энергия, он меня заряжает позитивом, с ним мне хорошо, с ним я чувствую, что я действую верно. Удивительно, обычно я оказываю на других такое влияние, а теперь все изменилось, произошел, как будто, обмен энергетикой… Теперь Джерри заряжает меня… Чтобы я еще немного побыл здесь… Я знаю, что оборвать этот поток энергии в силе лишь я сам, и я даже знаю, каким образом… Когда мне станет очевидно, что «кувшин полон»…
В последнее время, я все острее ощущаю на себе какое-то воздействие извне, не совсем понимаю, что это… Но Джерри это описание должно заинтересовать… Да, я что-то чувствую, какое-то постепенное внедрение в мир рядом со мной, что-то присутствует рядом… Не отрицательное, просто оно есть и с каждым днем ощущается все сильнее…
Джереми вернулся. Я что-то описывал в тот субботний день в ноутбуке, в документе, что-то о своем прошлом. И в этот момент, он зашел в палату и поздоровался. У меня сразу от сердца отлегло. Стало легко-легко… Я не был уверен в том, что он меня простил за все мною проделанное с ним в прошлом, но… Главное, что он пришел вновь ко мне. Теперь я был уверен в том, что сделал все правильно…
Теперь я был готов зачитать… Нет, записать и дать прочитать все те пункты, которые мне хотелось осветить в Завещании. Мне было комфортно в присутствии М-Доктора и Джерри описывать Завещание и дальнейшие просьбы к родителям и другим людям.
Да, в тот день (рано утром) еще приезжал М-Доктор. Мы с ним говорили о его прошлом, нашем знакомстве, о его планах на будущее, о его отношениях с Дэном и Джерри, о его мыслях на их счет… Было забавно с ним говорить об этом =) Он не так прост, как кажется =) Джерри должно понравиться, хотя, наверное, он уже и сам все знает =) Еще мы не могли не обсудить мое «лекарство» - препарат, который поможет мне безболезненно уйти на тот свет. Он приобрел его и договорился с *** (лечащим врачом), осталось дождаться моего сигнала…
Я думал, что трудным будет – рассказать Джерри всю правду. Я ошибся, самым трудным для меня оказалось - сказать ему «Уходи».
Когда мы снимали подобное видео для Дэна, я понял, что это же будет идеальным прощанием и в нашем случае. А с учетом того, что я узнал накануне… Впервые за неделю я увидел себя… Попросил поднести ко мне зеркало и внимательно наблюдал за работой санитаров, что ухаживали за мной.
Это было кошмарно, я не узнавал себя… Как Джерри еще целовал меня? Впалые щеки, темные круги под глазами, иссохшие губы, все мышцы куда-то подевались… Я не хотел, чтобы он меня запомнил таким. Я был так слаб… И сейчас тоже, много больше…
Уже редко удается писать логично выстроенные и наполненные смыслом сообщения… Мысли часто получаются обрывочными…
Это хорошо, что я тогда попросил Джерри сделать подробные записи с нашим прощанием… Надеюсь, он выполнил мою просьбу, так как я… Уже очень тяжело дается вся эта писанина, пусть лучше он поведает всю тамошнюю историю… Мало того, что мне нужно вспомнить, что и когда было, в какой последовательности происходило, так еще нужны силы, чтобы записать это…
Наверное, в тот день я (впервые за несколько лет после известия, что терапия не справляется) плакал… Тихо-тихо, но слезы лились из моих глаз… Джерри держал мою руку и я понял, что «кувшин полон»… Я сделал все, что было мною запланировано в отношении него, мне стало очень спокойно, он мог уходить… Точнее, я мог уходить из этого мира… Меня больше ничего не держало…
Если я подробно буду описывать то, что тогда происходило между мной и Джерри, насколько бы трагично и прекрасно это ни было… Боюсь, я просто не успею написать о том, что произошло дальше, в следующую неделю…
В данный момент, я бы не отказался еще раз его повидать, но нет… Я в ужасном состоянии, он не должен видеть меня таким… Пусть эти страшные кадры навсегда останутся с родителями, которые захотели при этом присутствовать… Никки тоже пора прекращать ко мне приезжать… Он не должен видеть это, он этого не заслужил…
